Приглашаем посетить сайт
ПЛОТИН
ПЛОТИН (Πλωτìνος) (203/4 или 204/5 - 269/70) - античный философ-идеалист, основатель неоплатонизма. Род. в Ликополе (Египет). Философией стал заниматься в Александрии, где под влиянием Аммония Саккаса встал на путь примирения Платона с Аристотелем. Переселившись в Рим, в 243/4 начал здесь широкую преподавательскую деятельность. В отличие от Оригена и своего сотоварища по школе Аммония Саккаса, П. подверг критике стоич. платонизм и был совершенно непричастен к христ. богословию. Вместе с тем, в противоположность егип. гностицизму, для П. была неприемлема фантастика мифологич. образов и полухристианские, полуязыч. богословские тенденции. Перед смертью П. завещал своему ученику Порфирию проредактировать, привести в порядок и издать записанные самим П. лишь отрывочные лекции, что Порфирий и сделал. Порфирий разделил все трактаты П. (мы бы теперь сказали, все статьи П.) на шесть отделов в соответствии с осн. тематикой философии своего учителя. Каждый отдел Порфирий разделил на девять частей, вследствие чего каждый отдел получил у него название "Эннеады", т.е. "Девятки", и все шесть отделов тоже получили с тех пор общее название "Эннеады". Т.о., в наст. время под названием "Эннеады" объединены 54 трактата П. Трактаты, на к-рые делилась у Порфирия каждая "Эннеада", были расположены в порядке возрастающей трудности. Первая "Эннеада" была посвящена по преимуществу этике, вторая - космологии; третья - натурфилософии, четвертая - психологии, пятая - учению об "уме" и шестая - учению о категориях (трактаты 1-3), о целостности сущего (4-5), о числах (6) и об "едином" в собственном смысле слова (7-9). Каждый трактат Порфирий снабдил спец. заголовком.
Философия П. в целом носила спекулятивно-теоретич. характер, чем резко отличалась от систем большинства др. неоплатоников. П. направил свое гл. внимание на три проблемы - "единое", "ум" и "душу", причем эти три осн. онтологич. субстанции (или, как он выражался по-гречески, ипостаси) являются у него глубоко продуманной диалектич. триадой. В отличие от Платона, у к-рого эта триада не рассматривалась систематически, П. дал четкое и вполне сознательное ее рассмотрение как осн. проблемы всей своей философии (V 1; V 2). Диалектика у П. есть смысловое расчленение общности и объединение расчлененного на фоне этой общности (I 3; 4-5; специально о диалектике трех ипостасей - V 1-2 и др.).
Натурфилософия и космология разработаны у П. гораздо слабее (в основном по платоновскому "Тимею"). Еще меньше места отведено демонологии и мифологии, хотя спекулятивно-теоретически ясно вытекают из всех рассуждений философа-идеалиста (III 4).
Наиболее оригинальной частью системы П. является учение о первой ипостаси - " е д и н о м" как трансцендентном первом начале, к-рое выше всяких категорий и всего познания. С ним связана и др. осн. тема философии П. - концепция восхождения "души" от чувств. состояния к сверхумств. экстазу. Эта концепция составляет основу мистицизма П. "Единое" не есть что-нибудь из сущего, ни идея, ни ум (VI 9, 2), ни какой-нибудь род сущего (VI 2, 8) и не может быть предицировано об идеях (VI 2, 10) и вообще предшествует сущему (VI 6, 8). Всякая вещь, созерцаемая как таковая, обязательно отлична от всего иного, т.е. она есть некое одно, противополагаемое всему иному, и потому "единое" неразличимо и нераздельно соприсуще всему фактически существующему и всему мыслимому (VI 6, 13) и сущему (V 3, 12), так что оно есть также и все сущее, взятое в абсолютной единичности (VI 5, 2), не допускает в себе никакого различия (VI 2, 9; 5, 6; 9,4-5), включая жизнь космоса и человеч. ума (VI 7, 13-14), являясь принципом всего существующего (VI 9, 4-5), хотя и ни в чем не нуждается (VI 9, 6) и недоступно никакому исчислению (V 5, 3). Сколько бы мы ни делили "единое" и как бы мы ни превращали его во множественность, каждая полученная часть все равно будет чем-то одним, т.е. "единое", вообще говоря, совсем никак не дробится (VI 6, 14), существуя и везде и нигде (III 9, 1; V 2, 1), и обнаруживает себя только в моменты приобщения к нему чего-нибудь иного (VI 1, 26). Такова, по П., диалектика единомножеств. мира (см. особенно в V2, 1-2). Вслед за Платоном и в отличие от многих других платоников (напр., от Спевсиппа), П. очень интенсивно трактовал свое "единое" как благо (II 9, 1; III 8, 1; VI 7, 38; VI 7, 17. 25. 31. 35 и мн. др.), как свет и излучение (I 1, 8; V 1, 6; VI 7, 5), как "родителя" сущего и "первое рождение" (V. 2, 1), хотя эпитет "отец" применяется у П. и к уму (I 6, 8; II 9, 2; V 1, 1. 8; VI 9, 5), причем все "из него изливается", "произрастает" (III 2,2; V 2, 1) без убыли породителя (VI, 3) и без его сознат. волеизлияния (ибо он безличен), но исключительно по необходимости его природы (III 2, 2; IV 8, 6; V 2, 1). Промежуточную ступень между первой и второй ипостасями занимают у П. (как и у Платона) числа (к-рым у него посвящен спец. трактат - VI 6). По П., числа не есть ни чувств. вещь (VI 6, 4), ни психич. акт (6), ни просто количество (16), ни просто спутник "ума" (5), но они являются принципом мыслит, категориальности (8. 10. 11), не будучи дурной бесконечностью (2-3), но будучи принципом каждой вещи и всего невещественного (15), а также имея специфич. отношение к трем осн. ипостасям (9). Число, т.о., само есть своеобразная ипостась и, как принцип конструирования, красота (1).
Неразличимое "единое", приходя к различению при помощи числа, достигает качественно-смыслового различения в о второй ипостаси - "уме" (VI, 4. 7; V 6, 1; V 9, 5). "Единое", переполняясь самим собой, требует перехода в иное, а поскольку оно остается постоянным и не убывает, иное только отражает его, т.е. является "видом" и "умом", т.е. "умопостигаемым космосом" (V 9, 9), его зеркалом (I 1, 8; V 3, 6; VI 4, 10). В учении об "уме" и "душе" обращают на себя внимание очень острые рассуждения о тождестве субъекта и объекта в "уме", т.е. о том, что предметы ума "не вне" самого "ума" (V 5; III 8,9; V 1,4); учение о синтезе индивидуального и общего в "уме" (V 7, 9) и в "душе" (IV, 9). Подробные трактаты посвящены умопостигаемой красоте (V 8), к-рая понимается в виде умств. скульптуры богов (V 8, 5-7.9), и соотношению "ума", "идеи" и "сущего" (V 9).
Третью ипостась - "душу" П., нисколько не выходя за пределы учения Платона, разработал тоже весьма подробно и систематически. "Душа" для него, как ни дробить ее по отдельным ее способностям, представляет собой нечто единое и неделимое. Она есть субстанция, а не только вечно дробящееся становление (IV 7,13), т.е. она.в своей основе неаффицируема (III 6, 1-5) и бестелесна (6, 6-19). Ее нельзя представлять атомистически, т.е. как простую множественность психич. состояний (IV 7. 2-3; 3,2). Здесь, несомненно, П. боролся со стоиками, к-рые признавали и делимость "души", и ее пневматич. происхождение (2, 2; 7, 4. 10-11), и вообще со всяким материализмом, не умеющим, с его т. зр., объяснить ни чувств. ощущений, ни их объединения в более сложные переживания; другими словами, П. всячески отказывался свести сознание на материальные процессы (7, 5-8), поскольку оно представляется ему лишенным всякой материальности (7, 9). Особенно отчетливо П. говорил о диалектике делимости и неделимости "души" (2, 1; 3, 3. 19). В целом "душа" есть для П. то или иное смысловое функционирование "ума" за его пределами или, как говорил П., "логос ума" (3, 2. 5). Соответственно с этим подробно рассматривалось и взаимоотношение "души" и тела (3, 20-23; IV 7, 18). Поскольку ни одна индивидуальная "душа" не может существовать самостоятельно от всех др. "душ", все индивидуальные "души" охватываются "мировой душой" (3, 4). Везде в этих вопросах П. неизменно следовал Платону (3, 7), включая учение о нисхождении "души" с неба на землю (3, 9-17; 8, 1.4. 5.7-8) и об ее обратном уходе на небо (3, 24). Вполне платонично также и общее учение П. о бессмертии "души" (7,14-20). Подробно разрабатывается учение о знании как припоминании (4, 1-5), о душах небесных светил и Земли, об их отношении к "мировой душе", а также к человеку (4, 6-30).
Как и Платон в "Федоне", П. критиковал пифагорейское учение о "душе" как о гармонии тела, отвергал концепцию аристотелевской энтелехии, т.к. эта концепция для него слишком биологична. Стоич. учение о пневме и об истечении первоогня П. критиковал еще более резко. Не устраивали его и те платоники, к-рые в его время или склонялись к прямому дуализму психологии и соматологии или не умели понять динамики становящейся природы эйдоса, лежащего в основе души. П. дал чисто платоновскую концепцию, добавляя к ней разве только аристотелевскую концепцию потенции и энергии. Эта эйдетич. теория энергии "ума", становящейся вне "ума" как его жизнь, упорно и последовательно проводилась у П. с применением всего имеющегося в его руках диалектич. аппарата единства противоположностей.
П. систематизировал платоновское у ч е н и е о воплощении триады в природе и к о с м о с е. Как абсолютный идеалист, П. понимал материю только как "воспреемницу эйдосов"; поэтому сама она ни в каком случае не является эйдосом. Она лишена качества, количества, массы и пр., т.к. все это есть уже так или иначе оформленная материя. В чистом виде материя есть субстрат изменений, бесконечная неопределенность, не-сущее, неощутимое, непознаваемое и вечный переход от одного к иному, т.е. инаковость в чистом виде. Она может только воплотить в себе нечто идеальное, но это и значит, что идеальное начнет вечно и вечно меняться и изменений этих будет бесконечное количество, начиная от идеального и совершенного подражания идее и кончая полным распылением его в темной и непознаваемой бездне первоматерии. Поэтому материя для П., не будучи потенцией, всегда вечно потенциальна. Она есть, в сравнении с вечно сущими эйдосами, принцип их разрушения и потому она - зло. Она есть только то отношение, в к-рое попадает идея, взятая в ее инобытии, к идее в чистом виде. Поэтому материя не есть что-нибудь, а всегда только то или иное отношение к чему-нибудь (τό πρός τι). То, что материя для П. является злом, а весь материальный мир "украшенным трупом", есть яркое свидетельство упадочного характера философии П.
При таком учении о материи чувств. космос приобретал у П. иерархийное строение. Больше всего и глубже всего материя воспринимает в себе идеальный мир в том случае, когда она создает космос в целом с его миром неподвижных звезд. Идя от этого высшего неба к земле, мы встречаем все более и более слабое материальное воплощение эйдосов, покамест не доходим до земли, где все материальное совершенно неустойчиво, каждое мгновение переходит все новые и новые и где рождение и гибель не отличаются друг от друга. В этом учении о природе и космосе особенно обращают на себя внимание две концепции. Первая - это концепция времени и вечности. Времени как становлению предшествует нестановящаяся вечность. Однако эта последняя пребывает в вечном покое только в сравнении с чувств. становлением; в сравнении же с чистым эйдосом она тоже есть вечное и притом никогда не убывающее становление. Она - живая вечность или вечная жизнь (III 7, 2-6). Что же касается времени, то оно не есть ни просто движение, т.к. движение его уже предполагает (7, 8), ни число или мера движения, т.к. взятые сами по себе, они вне времени (7, 9), ни прочие атрибуты движения (7, 10). Время только проявляется в пространстве, но само не есть пространство. Оно есть вечность, поскольку вечность есть без убыли становящаяся жизнь; но вечность не есть таковая сама по себе, а инобытие вечности, воплощение вечности в ином, подвижный образ вечности, или вечная энергия "мировой души" (7, 11-13). Др. важная концепция П. в учении о природе и космосе - это учение о тождестве самосозерцания и активной с а м о д е я т е л ь н о с т и. Восходя от низших материальных сфер к более высоким и к космосу в целом, от космоса к "душе" и далее, к "уму" и к "единому", мы и во всей природе, и во всем космосе находим в ослабленном виде ту же самую активность, что и в "душе", и то же самое созерцание себя, что и в "уме", и то же первичное и нераздельное бытие, что и в "едином". Вся природа и космос есть, т.о., иерархия самосозерцания или, что то же, творящей активности. Большой известностью в этом отношении пользуется трактат П. III 8, из к-рого укажем на главы о действии и созерцании (3), о телеологич. сущности "души" (4-6), о том, что творить могут только эйдосы (7), и о самосозерцании "ума" как ближайшем результате всеобщей и единой причины, или "единого" (8-11).
Чрезвычайно важной проблемой в философии П. является у ч е н и е о к а т е г о р и я х - родах сущего. П. резко критиковал понимание категорий Аристотелем (VI 1, 1-24) и стоиками (1, 25-30). В основном эта критика сводилась к тому, что Аристотель и стоики не различают идею и носителя идеи. Сам П. различал умств. категории, к-рые он по примеру Платона понимал как сущность, движение, покой, различие и тождество (2, 4-8). Что же касается чувств, категорий, к-рые необходимо отличать от умственных для того, чтобы не смешивать носителя идеи с самой идеей, то П. формулировал их вполне аналогично пяти умств. категориям, поскольку чувственность есть только носитель идеально-умственного и подражание ему: сущность, отношение, качественное, количественное, движение (3, 3). Каждая из этих категорий тоже подвергается подробному анализу: сущность (3, 4-10), количество (3, 11-15), качество (3, 16-20), движение (3, 21-27), отношение (3, 28). Выдающееся место среди трактатов П. занимают трактаты о потенции и энергии (II 5), о субстанции и качестве (II 6), об едино-раздельной целостности бытия (VI 4-5), о красоте (I 6; V 8), о воле и свободе первоединого (VI 8) и, наконец, о субъективном восхождении к чистому уму и к сверхумному единому (VI 9).
Историч. место философии П. Философия П. должна быть истолкована как цезареанская философия. То, что неоплатонизм в качестве второй и третьей ипостаси выдвигал "ум" и "душу", есть филос. выражение того факта, что весь платонизм и больше всего П. исходили еще из социально-историч. опыта того или иного окружения рим. императоров, может быть сенаторского сословия и ближайших исполнителей воли цезаря. П. стремился возвысить и реставрировать древнюю, давно уже отжившую мифологию. Он пытался укрепить престиж и мировой авторитет Рим. империи, к-рую он хотел поставить выше отдельных, входящих в нее и уж тем более не входящих в нее местных народностей. Философия П. есть результат и символ развала рабовладельч. формации, ее культуры, символ бесконечного уныния, тоски, социально-политич. отчаяния и бегства от реальной жизни в иллюзорное прошлое. В этом и состоит социально-политич. сущность всей этой виртуозной диалектики мифа у П., глубокую характеристику к-рой дал в свое время Маркс: "Смерть и любовь являются мифами отрицательной диалектики... Поэтому Плотин называет её средством, ведущим к "упрощению" души, т.е. к её непосредственному единению с богом, - выражение, в котором смерть и любовь, и в то же время "теоретическое познание" Аристотеля соединены с диалектикой Платона. Но так как эти определения, так сказать, предопределены у Платона и Аристотеля, а не развиты в силу имманентной необходимости, их погружение в эмпирически индивидуальное сознание проявляется у Плотина как состояние, а именно - состояние э к с т а з а" (Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 203). Диалектика и мифология, безвыходное отчаяние и острейшие восторги, любовь и смерть - вот те символы гибели мировой рабовладельч. Рим. империи, к-рые лежат в основе философии П.
Соч.: Opera omnia... Cum M. Ficini commentarlls et ejusdem interpretatione castigata, ed. G. H. Moser et F. Creuzer, v. 1-3, Oxonii, 1835; Ennéades, ed. R. Volkmann, v. 1-2, Lipsiae, 1883-84; Ennéades. Texte établi et traduit par E. Bréhier, v. 1-6, P.- Brux., 1924-38; Opera, t. 1-2, Ennéades I-V, ed. P. Henry et H. R. Schwyzer, v. 1, Oxf., 1951, переизд. в 1964; v. 2, P. - Brux., 1959 (изд. продолжается); Schriften, übers, von R. Harder, Bd 1-5, Lpz., 1930-37; Schriften in chronologischen Reihenfolge, Bd 1-5, Hamb., 1956-64 (изд. продолжается); в рус. пер. - Избр. трактаты П., пер., Г. В. Малеванского (Эннеады V 1-6, 8-9; VI 4-5, 7-9); "Вер и разум", 1898, No 8, 9, 11, 13, 14, 17, 19; 1899, No 2, 6, 11-15; 1900, No 18-21; Эннеады II 3-6, III 7, 9, V 8, в кн.: Браш М., Классики философии, т. 1, СПБ, 1913, с. 435-82; Эннеады V 2, в кн.: Блонский П. П., Философия П., М., 1918, с. 184-86; Эннеады I 3,4-5,6, 9; II 2, 1-3; 4,2-8. 13-16; 5, 1-5; 6, 1-3; 7, 1-3; III 7,2-6. 8-11; 8,10; 9,3; V 8,5; VI 2, 8. 15. 19-22; 7, 13, в кн.: Лосев А. Ф., Антич. космос и совр. наука, М., 1927; Эннеады VI 6, в кн.: Лосев А. Ф., Диалектика числа у П., М., 1928; Эннеады I 6, в сб.: Античные мыслители об искусстве, под ред. В. Ф. Асмуса, М., 1938, с. 244-53; Эннеады V 8, История эстетики, под ред. М. Ф. Овсянникова [и др.], т. 1, М., 1962, с. 224-35 (пер. А. Ф, Лосева).
Лит.: Общие работы о П., О философии П., "Журн. М-ва нар. просвещения", 1835, ч. 8, окт., с. 1 -17; Владиславлев М. И., Философия П., основателя новоплатоновской школы, СПБ, 1868; Блонский П. П., Философия П., М., 1918; История философии, т. 1, [М.], 1940 (по имен. указат.); История философии, т. 1, М., 1957 (по имен. указат.); Drews Α. von, Plotin und der Untergang der antiken Weltanschauung, Jena, 1907; Ιnge W. R., The philosophy of Plotinus, L., 1948; Wundt M., Plotin. Studien zur Geschichte des Neuplatonlsmus, Η. 1, Lpz., 1919; Heinemann F., Plotin Forschungen über die plotinische Frage, Plotins Entwicklung und sein System, Lpz., 1921; Вréhler É., Sur le problème fondamental de la philosophie de Plotin, "Bulletin de l'association G. Budé", 1924, avril, p. 25-33; его же, La philosophie de Plotin, P., [1928]; его же, Etudes de philosophie antique, P., 1955, p. 218-25; Jensen P.-J., Plotin, Kbh., 1948.
Гносеология, логика и диалек-т и к а. Кубицкий Α., Учение П. о мысли и бытии, "Вопр. философии и психологии", 1909, кн. 98 (3), с. 477-93; Ланц Г., Момент спекулятивного трансцендентализма у П., "Журн. М-ва нар. просвещения. Нов. серия", 1914, янв., с. 84-138; Overstreet H. Α., The dialectic of Plotinus, Berk., 1909.
Единое, число, бытие и ум. Лосев А. Ф., Диалектика числа у П., М., 1928; Armstrong А. Н., "Emanation" in Plotinus, "Mind", 1937, v. 46, M 181; его же, The architecture of the intelligible universe in the philosophy of Plotinus, Camb., 1940; eго же, The background of the doctrine "that the intelligibles are not outside the intellect", в кн.: Les sources de Plotin. Entretiens sur l'antiquité classique, v. 5, Vandoeuvres - Gen., 1957, p. 391-414.
Душа и космос. Орлов Μ. Α., Учение П. о душе, О., 1885; Владиславлев М., Психология П., "Журн. М-ва нар. просвещения", 1868, ч. 139, [июль], с. 1-54.
Э т и к а. Безобразова М. В., Об этике П., в ее кн.: Филос. этюды, М., 1892, с. 5-21; Pisynos Ath., Die Tugendlehre des Plotin mit besonderer Berücksichtigung der Begriffe des Bösen und der Katharsis, Lpz., 1895; Müller H. F., Plotinos über Notwendigkeit und Freiheit, "Neue Jahrbücher für das klassische Altertum", 1914, v. 33, S. 462-88.
Э с т е т и к а. Историч. обзор учений о красоте и искусстве. Из академич. чтений Е. В. Амфитеатрова. Учение о красоте и искусстве в неоплатонич. философии. Плотин, "Вера и разум", 1889, No 17; Ананьин C.A., Учение П. о прекрасном, там же, 1903, No 2, 3; Lutosławski W., L'esthétique de Plotin en relation avec la conception classique du beau, "Anzeiger der Akademie der Wissenschaften in Krakau", 1903, S. 79-86; Horst C, Plotins Ästhetik, в кн.: Vorstudien zu einer Neuuntersuchung, I, Gotha, 1905; Сilento V., Mito e poesia nelle Enneadi di Plotino, в кн.: Les sources de Plotin. Entretiens sur l'antiquité classique, v. 5, Gen., 1957, p. 243-323.
Религия и мифология. Куплетский Μ. Α., Неоплотонизм и христианство, вып. 1, Каз., 1881; Rосhоll E., Plotin und das Christentum, Jena, 1898 (Diss.).
Социально-политич. идеи. Кац А. Л., Социально-политич. мотивы в философии П. по данным Эннеад, "Вестн. др. истории", 1957, No 4.
Библ.: Totok W., Handbuch der Geschichte der Philosophie, Bd 1, Fr./M., 1964, S. 335-43.
А. Лосев. Москва.