Приглашаем посетить сайт
РАЗУМ
РАЗУМ - мышление в той форме, к-рая адекватно и в чистом виде осуществляет и обнаруживает его всеобщую диалектич. природу, имманентный ему творч. характер. Понять мыслит. способность субъекта как разумную - значит преодолеть дуалистич. противо- поставление законов мышления и универс.-всеобщих определений объективной действительности и охарактеризовать мышление не с т. зр. его проявления в актах сознания, но с т. зр. тождественности законов мышления реальным категориальным формам предметного мира, деятельно осваиваемого человеком. Р. есть достояние обществ. человека как субъекта всей культуры. Р. обладает высшей, сравнительно с рассудком, определенностью, логич. организованностью и строгостью. Его строгость выступает как строгость содержат. понимания, как всецело предметная,т.е. как превращающаяся в активную способность субъекта лишь потому, что она адекватна объекту; она не утрачивается за пределами формально упорядоченного знания, т.е. не фрагментарна, а всеобща; она, далее, осуществляется не через подчинение понятий извне диктуемой формальной строгости изложения, а напротив, подчиняет понятиям формальную, языково-терминологич. строгость, делая ее необходимым вспомогат. средством. Р. диалектически снимает противоположность между "готовым знанием" и интуитивной формой творч. акта. На место рассудочной дискурсивности, в к-рой истина-процесс превращается в противостоящий творч. движению застывший результат, Р. ставит свою собств., разумную дискурсивность. Последняя есть лишь явное изображение истины как движения по логике самого предмета, как развертывания системы его понятийных определений, Р. рассеивает порождаемую рассудком видимость, будто конкретное и абстрактное суть специфич. атрибуты познающего субъекта, принадлежащие соответственно чувственности и мышлению, и выявляет в каждом понятии конкретное единство многообразия. В то время как рассудок убивает особенное, придавая самостоятельность абстрактно-всеобщему, Р. есть постижение особенного. Р. столь же мало противопоставляет антиномию результату ее разрешения, как и наоборот - он открывает и разрешает противоречие предмета, тем самым делая его объективнейшим "двигателем" развития теории. Для Р. эмпирич. мышление - то же теоретич. мышление лишь в его описат. применении. В философии Р. требует монизма. Не признавая никаких "запретных" для него сфер, Р. самостоятельно осуществляет целеполагание, не терпит диктата внешней, чуждой целесообразности и не передоверяет никаких проблем слепым иррац. силам. Р. - воплощение суверенности науч. мышления: он есть "...та универсальная независимость мысли, которая относится к о в с я к о й в е щ и так, как того требует сущность самой вещи" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 7).
Антич. философы-досократики уже догадывались, что истоки силы Р. - не в сознании, не в "мнениях", а в объективной всеобщности, следовать к-рой и значит быть разумным (Гераклит, В. 2, 41, Diels9). Платон, ухвативший надындивидуальную мощь обществ. Р. в ее отчужденности от человека, изобразил ее как абс. мощь "царства Идей", основанного на сверхразумном "Едином". В познании Платон не только отличал мышление от мнения (δόξα), т.е. от уподобления и верования, свойственного обыденному рассудку, но и в мышлении различал рассуждение (διάνοια) - "способность геометров и подобных им" - и знание (ἐπιστήμη); здесь намечается различение рассудка и Р. (см. R. Р., 6, 511 D; 7, 534 А - Е). Аристотель детально классифицировал "способности души", из к-рых черты обыденного практич. рассудка схватывает φρόνησις, рассудка - διάνοια, отчасти - λογισμός, νοῦς, в той мере, в какой он лишен движущего начала, целеполагания, "страдателен" ("О душе", 432 в, 433 а, 430 а; "Никомахова этика", кн. 6 и 10). По Николаю Кузанскому и Дж. Бруно, рассудок занимает место между чувственностью и Р. Сила Р. в том, что он - "образ первообраза всех вещей", т.е. бога (Ник. Кузанский, Об уме, см. Избр. филос. соч., М., 1937, с. 176). Декарт ссылался именно на несоответствие универсальности Р. как "орудия" конечному характеру человеч. тела-"машины", как на основание для дуалистич. противопоставления Р. и субстанции-протяженности. Спиноза критиковал рассудочность ratio (познание 2-го рода) и entia rationis (формальные абстракции и т.п.). Он попытался монистически обосновать могущество Р. его универсальностью (мышление - атрибут субстанции). Однако дуализм, изолирующий друг от друга идеальные феномены деятельности Р. и те объективные универс. определения, к-рыми они только и объяснимы, все же сохранял свое влияние (напр., у Мальбранша о "raison" и "entendement" - см. "Разыскания истины", т. 1, кн. 3, СПБ, 1903, гл. 1, 2, 4; т. 2, кн. 6, СПБ, 1906, гл. 2). Психологизм вообще подменяет Р. "способностью души", заковывает его в изначальную специфику сознания. Напр., Локк пытался удержать различие между reason и understanding, выделял в Р. "первую и высшую" ступень - эвристич. "проницательность" и в противовес рассудочной схоластике считал силлогизм не "великим орудием" Р., а подобием очков для ума, однако Р. у него неизбежно "близорук", т.к. "не может простираться" за пределы, ставимые психологизмом (см. Избр. произв., т. 1, М., 1960, с. 660, а также с. 647-61). С т. зр. психологизма "...рассудок оказывается не чем иным, как... инстинктом наших душ...", а Р. - "совершенно инертен" (Юм Д., Соч., т. 1, М., 1965, с. 287-88, 605). Это обрекло англ. филос. традицию на утрату подлинного понятия Р. С рационалистич. т. зр. Лейбница, в Р. высшая способность - не рассудительность, а процесс открытия (см. "Новые опыты...", М.-Л., 1936, с. 128, 153, 324, 419-29). Ставя интуицию выше Р., он все же обратился к тому, что "мышление есть... существенная деятельность..." (там же, с. 143) и к "непрерывному" Р. Но универс. всеобщность и необходимость Р. берется им в крайней отчужденной форме - как "высший Разум", как бог - гарант "предустановленной гармонии" (см. тамже, с. 176; ср. его же, "Монадология", § 29, 30, 78, 82, 83, в кн.: Избр. филос. соч., М., 1908, с. 339-64).
Кант построил первую развернутую концепцию рассудка и Р., понимая под ними в сфере познания способности, дающие соответственно правила и принципы. Рассудок - это "способность составлять суждения", мыслить, "способность к з н а н и я м" (см. Соч., т. 3, М., 1964, с. 340, 167, 175, 195), к-рая изначально субъективна; неэмпирич. "Я", "т р а н с ц е н -дентальное единство апперцепции" - высший принцип всей философии (см. тамже, с. 196). Это единство апперцепции необходимо именно потому, что человек - "конечное", "зависимое" существо, чье мышление не может быть творч. причиной своего объекта (см. тамже, с. 152-53, 196, 200). Поэтому же в основе рассудочного категориального синтеза - его спонтанная функция, "продуктивная способность воображения" (см. тамже, с. 173, 224), из к-рой проистекает также "способность суждения". Синтез этот - лишь в границах "конечного опыта", условный, фрагментарный. Но рассудок нуждается в ориентировке на целостность, на безусловное, на тотальность, на абс. принципы - нуждается в идеях Р. (см. тамже, с. 346, 355). Необходим "самостоятельный", "творческий" Р., способный порождать предметы, воплощая в них свою активность (см. тамже, с. 572). Однако "конечность" человека лишает его такого Р. и обрекает его действовать лишь "как если бы" имелся такой Р.-прообраз. Способность Р. к опредмечиванию Кант рассматривает в качестве недоступного для человеч. познания "законодательного" P. - "intellectus archetypus" (см. тамже, с. 587). В его познават. "спекулятивном" применении Р. имеет не "конститутивное", а лишь "регулятивное значение". Сущность Р. выносится за пределы познания - в область нравств. воли, "практич." Р., причем последний наделяется "приматом" над Р. спекулятивным. Однако и там Р. не обретает целостности, конкретной тотальности, последняя оказывается лишь долженствованием, уходящим в дурную, т.е. рассудочную бесконечность. Т.о., Кант оставил Р. в границах рассудка.
В дальнейшем трактовка Р. в классич. нем. философии шла по пути освобождения от "конечности" индивида, но одновременно - превращения Р. в сверхчеловеческий. Фихте толковал рассудок как "...покоящуюся, бездеятельную способность духа...", нетворч. "способность сохранения", "...закрепленную разумом силу воображения...", к-рая посредствует между последней и Р.; Р. же - как "полагающую способность" абс. "Я" (см. Избр. соч., т. 1, [М.], 1916, с. 209, 208). Шеллинг эстетизировал Р., противопоставляя понятию идею произведения искусства, репродуктивному рассудку - такой Р., к-рый подменен "силой воображения", "созидающим созерцанием" (см. "Система трансцендентального идеализма", Л., 1936, с. 130, 298). Гл. заслуга Гегеля в проблеме соотношения Р. и рассудка - постановка задачи: не противопоставлять их друг другу извне, а диалектически снять эту противоположность. Гегель подверг глубокой критике абстрактную всеобщность, абстрактное тождество, дурную бесконечность, субъективизацию категории противоречия, дуализм должного и сущего и др. черты рассудка, расчищая место для Р. Он окончательно перенес проблему Р. в сферу объективной логики развития культуры человечества и именно поэтому верно ухватил всеобщую диалектич. природу Р. (см., напр., Соч., т. 3, М., 1956, с. 229; т. 4, М., 1959, с. 185). Но Гегель взял Р. лишь в его отчужденности от предметной деятельности, от человеч. личности, как Р. вне и над людьми стоящей Истории: перед "хитростью" Р. индивид - ничтожная пешка. Отсюда - гегелевский "некритический позитивизм" и мнимая критичность Р., к-рый "...находится у самого себя в неразумии..." (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 634). Гегель не сумел также осуществить снятие рассудка как противоположности Р. и увековечил его, приписав ему одному способность обеспечивать "устойчивость" понятий и т.п.
Романтич. и иррационалистич. традиция, третируя рассудок, противопоставляла ему Р. не как освобожденный от омертвленности и узости, а как подмененный иррац. интуицией, верой и т.п. Иррационалисты используют реальные слабости рассудочной науки для нападения на научность вообще.
Для совр. бурж. философии характерны в проблеме Р. две тенденции. Во-первых, иррационализм, к-рый разумному мышлению противопоставляет его собств. творч. моменты, но выступающие превращенно (как интуиция и т.п.), и отвергает заодно с рассудком также и Р., оставаясь в негативной зависимости от рассудка. Получило распространение пошлое представление, выдающее рассудок за Р. (см. А. Шопенгауэр, Мир как воля..., СПБ, 1881, с. 62-63). Во-вторых, мнимый рационализм, апеллирующий к модной научности, но ограничивающийся сферой технич. проблем (средствами рационализации овеществленных форм), отказывающийся от проблем целеполагания, оценки и т.п. и возводящий в норму как раз рассудочность, знаковый фетишизм и т.п. (неопозитивизм). Крайним выражением кризиса бурж. культуры является культ алогизма и инстинкта.
В марксизме проблема Р. и рассудка решается с т. зр. предметной деятельности и на почве анализа социальной природы познания. Могущество Р. есть лишь идеальное выражение творч. могущества реальной предметно-преобразоват. человеч. деятельности. Дело не в том, чтобы апеллировать от рассудка к Р., оставаясь внутри их противоположности и на той почве, к-рая ее порождает, а в том, чтобы практически преодолеть социальные основы этой противоположности и полностью освободить Р.
Борьбу за торжество Р. марксизм понимает не просветительски, а как практически-теоретич. борьбу за торжество "прозрачно разумных отношений людей друг к другу и к природе" (Marx К., Das Kapital, Bd 1, 1960, S. 85), т.е. за коммунизм.
Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20, с. 528, 537-38; Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 38, с. 160, 162; Бердяев Н., Смысл творчества, М., 1916; Бергсон Α., Длительность и одновременность..., пер. с франц., П., 1923; Лукач Г., Материализм и пролетарское сознание, "Вестн. социалистич. академии", 1923, кн. 4-6; Асмус В. Ф., Диалектика Канта, 2 изд., М., 1930; его же, Проблема интуиции в философии и математике, М., 1963; Лосский Н., Чувственная, интеллектуальная и мистич. интуиция, Париж, 1938; Библер В. С., О системе категорий диалектич. логики, [Душанбе], 1958; Ильенков Э. В., Идеальное, Филос. энциклопедия, т. 2, М., 1962; Батищев Г. С., Противоречие как категория диалектич. логики, М., 1963, гл. 2; Коинин П. В., Рассудок и Р. и их функции в познании, "ВФ", 1963, No 4; Никитин В. Е., Категории рассудок и Р., Ростов-н/Д., 1967 (автореф. канд. дисс); Santayana G., The life of reason, v. 1-5, N. Y., 1905-06; Whitehead A. N., The function of reason, Princeton, 1929; Jaspers K., Vernunft und Existenz, Münch., 1960; его же, Vernunft und Widervernunft in unserer Zeit, Münch., 1950; Lukáсs G., Die Zerstörung der Vernunft, В., 1954; Heidegger M., Wahrheit und Wissenschaft, Basel, 1960; Sartre J. P., Critique de la raison dialectique, P., [1960]; Kosík К., Dialektika konkrétního, Praha, 1963, v. 2, s. 2.
Г. Батищев. Москва.