Приглашаем посетить сайт
ПРОТЕСТАНТИЗМ
ПРОТЕСТАНТИЗМ (от лат. protestans, род. п. protestantis - публично заявляющий) - общее обозначение вероисповеданий и сект, генетически связанных с Реформацией и образующих в совокупности третью важнейшую разновидность христианства - наряду с православием и католицизмом. Термин "П." возник в связи с т.н. "Протестацией 20 имперских чинов" от 19 апреля 1629, с к-рым ряд герм. князей и городов выступил против антилютеранского постановления на имперском сейме в Шпейере.
Типологические особенности П. Для П. характерно прежде всего повышенно личностное понимание общения человека с богом. Человек для П. уже не звено в цепи сверхличной общности, каким он был для ср.-век. христианства. Индивидуализм бурж. эпохи ставит в порядок дня такую перестройку религ. представлений, при к-рой человек со всем своим личным своеобразием мог включаться в ситуацию религ. переживания. Это наглядно прослеживается уже на бытовом уровне: если католицизм и православие строго регламентируют систему постов, то П. предлагает каждому упражняться в воздержании, исходя из собств. вкусов, пристрастий и привычек. Соответствующие изменения претерпевает в П. и идея бога. Если для ср.-век. религ. философии (см. Патристика и Схоластика) характерно накладывание библейского мифа о личностном божестве ("живой бог") на платоновско-аристотелианские представления о безличной "совершенной сущности", "первопричине всех вещей", "чистом бытии" и т.п., то протестантскую теологию бог интересует преим. как личностный партнер человека, к-рому можно с предельной интимностью "поручать" свою жизнь и доверять ее "оправдание". В противоположность ср.-век. онтологич. и космологич. доказательствам бытия бога П. постоянно оперировал с "моральными" доказательствами, к-рые приобрели окончат. филос. оформление у Канта (ср. R. Eucken, Thomas von Aquino und Kant: ein Kampf zweier Welten, В., 1901). С т. зр. П., бог существует потому, что он нужен человеку и что последний в него верит (по формуле Лютера, "во что веришь, то и имеешь"); это приводит к психологизации всей теологии П.
С этим связана и "христоцентричность" П., поскольку образ Иисуса Христа - с акцентом на его человеч. чертах - становится в П. последней опорой идеи бога как таковой. Хотя и православие, и католицизм учат, что бог в себе самом не может быть постигнут мыслью и раскрывается для человека лишь в Христе, однако в своей догматич. части эти вероучения занимаются спекуляцией как раз о боге в себе (католицизм до сих пор настаивает на том, что бог как чистое бытие рационально доказуем и до известной степени рационально познаваем). Но для новоевроп. рационализма мыслить триединого творца и вседержителя Вселенной становится все труднее. Остается т.н. исторический Иисус - уже не архаич. чудотворец, но своего рода сверхморалист, совершенный учитель, личность к-рого представляется единств, гарантией против полного религ. агностицизма. Отсюда обостренный интерес протестантской теологии к конструированию рационалистич. биографий Иисуса.
Взаимоотношение бога и человека не терпит в П. не только абстрактно-онтологич., но и абстрактно-юридич. интерпретации (последнее характерно для католицизма). С т. зр. П. все, что человек получает от "своего" бога, есть свободный дар, а не оплата к.-л. заслуг (возвращение к "даром данной благодати" Августина, см. также Предопределение). Бог требует от человека в конечном счете лишь полного и безусловного доверия, делающего возможным интимно-личностные отношения; именно идею доверия передает в П. (особенно в лютеранстве) термин "вера", обозначающий не умств. убежденность в бытии бога, но охватывающее всю психику человека чувство "пребывания в руках божьих" (П. именует это столь желанное для человека индивидуалистич. эпохи состояние "оправданностью"). Поэтому П., основываясь на нек-рых тезисах раннего христианства (см. Новый завет), настаивает на том, что человек может оправдаться и спастись "единственно" верой ("sola fide"), без малейшего участия "дел" ("заслуг"), т.е. независимо от следования тем или иным формализованным нормам поведения. И на вере в более обычном смысле, т.е. на убежденности в бытии бога П. делает более усиленный акцент сравнительно со ср.-век. христианством, видевшим в вере нечто само собой разумеющееся и требовавшим не веры, но послушания (по формуле "и бесы веруют и трепещут").
Эти повышенно-личностные черты П. определяют и его понимание религии, пределы к-рой оказываются одновременно и суженными, и расширенными. С одной стороны, религия как таковая оказывается сведенной к вере, с другой - вместо замкнутой сферы церковности она охватывает всю жизнь человека; повседневная практич. деятельность приобретает религ. смысл (о значении П. в становлении бурж. проф. этики и технич. практицизма - см. М. Weber, Die protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus, Tüb. 1934; M. Scheler, Die Wissenschaft und die Gesellschaft, 2 Aufl., Bern-Münch., 1960, S. 101). Если для ср.-век. христианства религия - это либо культ, либо аскеза, требующие особого магич. посвящения (вступить в непосредств. контакт с богом может лишь наделенный преемств. апостольской благодатью священнослужитель, а до конца выполнить требования религ. морали способен лишь монах-подвижник - в ср.-век. латыни слово religiosus употребляется как синоним слова "монах"), то с т. зр. П. таким посвящением является уже крещение, к-рым, по словам Лютера, "все мы посвящаемся в священство" ("An den christichen Adel deutscher Nation", Hale/Saale, 1877, S. 7). Всякий христианин оказывается наследником всей полноты завещанной Христом "благодати", так что протестантский пастор отличается от мирянина не принципиально, но лишь по кругу своих проф. обязанностей. П. "... превратил попов в мирян, превратив мирян в попов" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 422). Согласно Лютеру, возродившему представления раннего христианства, "служить богу есть не что иное, как служить ближнему, будь то ребенок, жена, слуга... любому, кто телесно или душевно в тебе нуждается; и это есть богослужение" (Werke, Bd 10, Abt. 1, Hälfte 2, Weimar, 1910, S. 168). П. придает повышенное значение "домашней" религиозности: чтение Библии и пение псалмов в семейном кругу так же характерны для П., как всенародные церемонии для католич. переживания импозантной церковности.
Но, раскрепощая религ. жизнь индивида, П. в то же время в несравненно большей степени, чем др. разновидности христианства, отказывает этому индивиду в сущностной активности. При общении человека с богом действует только бог - через проповедуемое "слово божие" он внушает веру тем, когo сам же заранее предопределил к "спасению" (по словам Лютера, вера пробуждается "там и тогда, где и когда благо-угодно будет богу", цит. по кн. Hertzsch E., Die Wirklichkeit der Kirche, Halle, 1956, Tl 1, S. 15). Отсюда крайнее упрощение всего "человеческого действования" в церкви: культ богоматери и святых в П. упразднен как покоящийся на "языческих представлениях ... об удовлетворении божества посредством жертвы" (там же, с. 31), от грандиозной системы "таинств", имевших для ср.-век. теологов космич. значение, оставлены лишь два - крещение и причащение, непосредственно связанные с новозаветной традицией, причем даже их наиболее радикальные направления П. интерпретируют как условный "знак". По-настоящему важно для П. "слышимое таинство" (sacramentum audibile), т.е. проповедь. Аналогичное упрощение претерпевает и вероучение: объектом веры остается "писание" (причем возрастает роль Ветхого завета), в то время как патристич. предание отпадает.
Р а з н о в и д н о с т и П. Возникнув в борьбе с надгос. католич. централизмом, П. разбился на ряд течений сообразно с запросами различных социальных кругов и нац. особенностями стран, где он укоренялся. Ранее всего выделились лютеранство, реформатское вероисповедание (цвинглианство и кальвинизм) и англиканство. В дальнейшем, особенно в 17-18 вв., это дробление продолжается под знаком разрыва с застывшей ортодоксией П. и возвращения к первонач. идеям Реформации, что нашло наиболее радикальное выражение в конгрегационализме, признающем за каждой отд. общиной право конституировать свою веру. Среди протестантских сект следует упомянуть баптистов, квакеров, методистов (см. Методизм), гернгутеров (Германия, 18 в.), адвентистов и вышедших из адвентизма иеговистов.
Наибольшее культурно-историч. значение имеют расхождения между лютеранством и кальвинизмом. Кальвинизм с гораздо большей последовательностью выразил бурж. характер П., чем лютеранство, законсервировавшее ряд компонентов ср.-век. религиозности.
Лютеранство понимает духовный путь человека как ряд иррациональных катастроф, не поддающихся рассудочному калькулированию (см. Обращение). Поэтому оно решительно отвергает мораль перфекционизма: высшее состояние, к-рое доступно человеку, есть состояние непостижимо "оправданного" богом грешника. Путь от греха к оправданности протекает не во времени, но человек есть, как неоднократно повторяет Лютер, "одновременно и оправданный, и грешник". Подобное отношение к внутр. жизни человека, сочетающее чуткость к психич. диалектике с известным этич. анархизмом, создало благоприятную почву для таких течений, как нем. романтизм; даже имморализм Ницше по-своему продолжает лютеровскую традицию. Кальвинизм разработал строгую доктрину самосовершенствования человека, последовательно проходящего один за другим этапы "совершенства" (ср. соч. пуританина Дж. Беньяна "Путь паломника"- "The pilgrim's progress", pt 1-2, 1678-84). Так был выработан тип буржуазно-расчетливого, хладнокровно-непреклонного жизненного поведения, блестяще проявившийся в социальных битвах 17 в., но мало пригодный для художеств. или филос. творчества. Поэтому наиболее содержат. развитие теология П. получила именно на почве лютеранства, сыграв виднейшую роль в подготовке нем. классич. идеализма 18-19 вв.
Этапы религиозной философии П. После бурной диалектики отчаяния и надежды, неверия и веры, свободы и несвободы, развитой в соч. Лютера, протестантская теология прошла период поверхностной рационалистич. систематизации, формализуясь, по образу и подобию католич. схоластики (Меланхтон, Хуттер, Герхард, Калов и др.). Лютеровский пафос "веры" подменяется пафосом "ч и с т о г о у ч е н и я", протестантская церковь стала "...церковью теологов и пасторов..." (цит. по кн.: Гaрнак Α., Общая история европ. культуры, т. 6, СПБ, [1911], с. 463). Оппозиция против этой сухой и нетерпимой "ортодоксии" выливается с конца 16 в. в мистич. учения: Вейгель, Штифель, Бёме и Арндт продолжают традиции предреформац. нем. мистики. Позднее легальной формой оппозиции становится пиетизм, возрождающий стиль крайне индивидуалистич. самоуглубления и полемизирующий не только с "отвлеченным" рационализмом догматич. ортодоксии, но и с деизмом просветителей. В 1-й пол, 18 в. в оборот школьной теологии П. попадают идеи вольфианства (через посредство Бильфингера и др.); этим создаются первые предпосылки просветительской либерализации П., реализовавшиеся в 19 в. Во 2-й пол. 18 в. наиболее четким филос. выражением первооснов П. стало кантианство, до конца переносящее религ. проблематику в "моральный мир" человеч. духа. Кантовское противопоставление мира явлений и умопостигаемого мира свободы исчерпало идею Лютера о человеке как "беспредельно свободном" в духовном измерении и "беспредельно связанном" в измерении эмпирическом ("О христ. свободе"). К концу 19 в. Кант воспринимается теологией П. как своего рода протестантский антипод Фомы Аквинского [см. Ф. Паульсен, Философия П. (Кант и протестантство), пер. с нем., СПБ, 1907].
Романтизм выдвинул одного из крупнейших теологов П. - Шлейермахера, доведшего религ. самоуглубление почти до эстетства. Характерная для 19 в. тенденция к соединению конфессиональной религ. традиции с духом историч. релятивизма и позитивистской научности (см. Модернизм) оформилась наиболее отчетливо именно в сфере П. Ричль, один из столпов либерального П. (доминирующего течения в П. во 2-й пол. 19 в.), давал, напр., такое толкование тезису о богочеловеч. природе Христа: поскольку учение Христа представляется наиболее возвышенным среди всех доступных нашему рассмотрению доктрин, "мы оцениваем Христа как бога". Это создавало благоприятные предпосылки для науч. исследования истории религии (тюбингенская школа, сер. 19 в., школа А. Гарнака, ставшая ведущей с 1880-х гг.). Однако союз религии с позитивистским агностицизмом, ликвидировавшим понятие чуда (см. G. Marquardt, Das Wunderproblem in der deutschen protestantischen Theologie der Gegenwart, Münch., 1933), а понятия богочеловечества и откровения превращавшим в оценочные метафоры, не мог быть прочным. В 1910-12 в Америке складывается фундаментализм, требующий безусловного принятия на веру всего содержания Библии при полном игнорировании данных естеств. наук. В Европе после 1-й мировой войны все популярнее становится наследие Кьеркегора, под влиянием к-рого складывается т.н. "диалектич. теология" (К. Барт, Бруннер, Тиллих, Р. Нибур и др.), становящаяся господств, течением в П. 20 в. Все же либеральный П. не исчезает бесследно, и его методы прослеживаются даже у его оппонентов из лагеря диалектич. теологии [напр., у Р. Бультмана, инициатора известной дискуссии о "демифологизации" (см. К. Jaspers, R. Bultmann, Die Frage der Entmythologisierung, Münch., 1954; P. Barthel, Interprétation du langage mythique et théologie biblique..., Leiden, 1963)].
Не составляя компактного единства даже в вопросах вероучения, П. обнаружил различное отношение к политич. проблематике 20 в. Либеральный П., как и резко полемизировавшая с ним по филос.-мировоззренч. вопросам "диалектическая теология", придерживались политич. либерализма. В то же время националистич. традиции П., противостоящие католич. космополитизму, выявились в т.н. движении "немецких христиан", к-рое принесло в жертву фашистской идеологии коренные принципы христианства, призвав, напр., отбросить "раввинические" понятия греха и виновности (см. К. Meier, Die deutschen Christen, Halle, 1964). Созданная в ответ на это организация протестантского сопротивления "Исповедническая церковь" (Bekennende Kirche) выступила против тоталитаризма и "фюрерства", уничтожающих "священное одиночество человека перед богом" (Д. Бонхеффер), и в памятной записке от 1936 осудила гитлеровский террор. Т.о., религ. индивидуализм П. допускает диаметрально противоположные политич. программы. В этом отношении протестантский теолог в большей степени свободен, чем католич. или православный богослов. С одной стороны, П. открыт для таких реакц. идей, как расизм или одобрение атомной войны (для католицизма и то, и другое составляет, по крайней мере формально, предмет обязат. осуждения), с другой - ряд протестантских деятелей связывает заповеди П. с прогрессивными целями. Если всякая религ. идеология в приложении к жизни допускает различные толкования, то к П. это относится больше, чем к к.-л. др. разновидности христианства.
Лит.: Энгельс Ф., Людвиг Фейербах и конец классич. нем. философии, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21; Лебедев Α., Очерки развития протестантской церк.-историч. науки в Германии. (XVI-XIX вв.), М., 1881; Спекторский Е., Происхождение протестантского рационализма, Варшава, 1914; Капелюш Ф. Д., Религия раннего капитализма, М., 1931; Ηаrnасk Α., Zur gegenwärtigen Lage des Protestantismus, Lpz., 1896; Ritschl O., Dogmengeschichte des Protestantismus, Bd 1-4, Lpz.-Gött., 1908-27; Troeltsch E., Die Soziallehren der christlichen Kirchen und Gruppen, Tübingen, 1912 (Gesammelte Schriften, Bd 1); Вrunner Ε., Religionsphilosophie evangelischer Theologie, Münch., 1927; Borkenau F., Der Übergang vom feudalen zum bürgerlichen Weltbild, P., 1934; Stephan H., Geschichte der evangelischen Theologie seit dem deutschen Idealismus, В., 1938; Luther - Kant - Schleiermacher in ihrer Bedeutung für den Protestantismus, В., 1939; Müller L., Russischer Geist und evangelisches Christentum. Die Kritik des Protestantismus in der russischen religiosen Philosophie und Dichtung im 19. und 20. Jahrh., Wittenberg, 1951; Fagerberg H., Bekenntnis, Kirche und Amt in der deutschen konfessionellen Theologie des XIX. Jahrh., Uppsala, 1952; Вremi W., Der Weg des protestantischen Menschen. Von Luther bis Albert Schweitzer, Z., 1953; Tillich P., Protestantismus als Kritik und Gestaltung, Lpz., 1959; Protestantism, ed. by J. L. Dunstan, N. Y., 1962; Leonard E. G., Histoire générale du protestantisme, t. 1, P., 1961.
С. Аверинцев. Москва.