Приглашаем посетить сайт
ЧАСТЬ И ЦЕЛОЕ
ЧАСТЬ И ЦЕЛОЕ - филос. категории, выражающие отношение между совокупностью п р е д м е т о в и с в я з ь ю, к-рая объединяет эти предметы и приводит к появлению у совокупности новых свойств и закономерностей, не присущих предметам в их разобщенности; при этом тип связи частей определяет и тип образуемого целого: связи строения характеризуют структурное целое, связи функционирования - функционирующее целое, связи развития - развивающееся целое и т.д. Категории Ч. и ц. характеризуют также общее движение познания, к-рое обычно начинается с нерасчлененного представления о целом, переходит к анализу, расчленению целого на части и завершается воспроизведением объекта в мышлении в форме конкретного целого (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, с. 726-28). В этой связи характер трактовки категорий Ч. и ц. и производной от них проблемы целостности в значит. мере определяет общую стратегию науч. познания, способ решения кардинальных науч. проблем, а также характер норм, регулирующих идеологическую и ценностную сферы человеч. деятельности. Напр., если в качестве конечной цели познания выступает поиск исходных элементов ("кирпичиков") изучаемого объекта, то это неизбежно приводит к сведению целого к части, сложного к простому. С др. стороны, односторонняя трактовка тезиса о приоритете целого над частями сопряжена обычно с элементами мистицизма, а в сфере социально-политич. теорий ведет к обоснованию тоталитаризма, к обесцениванию личности.
По преобладающим тенденциям в подходе к проблеме Ч. и ц. в истории философии можно выделить три крупных периода: античность, для к-рой характерно нерасчлененное восприятие целого, новое время (до сер. 19 в.) - аналитич. стадия, 19-20 вв. - синтетич. стадия.
В антич. философии Ч. и ц. еще не выступают как особые категории в совр. смысле, а проблема целостности возникает прежде всего в форме вопроса о целостности мира, его единстве, к-рое представляется само собой разумеющимся. У милетцев понимание этого единства выражается в формуле "части меняются, целое неизменно", т.е. через понятия Ч. и ц. истолковывается проблема единого и многообразного. Собственно проблема Ч. и ц. возникает впервые у атомистов, толкующих каждый атом как часть целого и указывающих на то, что качества вещей возникают заново при объединении атомов в целое, т.е. различающих простую сумму частей и целое. Платон впервые сформулировал тезис о приоритете целого над частями, явившийся одним из главных в его концепции. Но в отчетливой теоретич. форме различение суммы частей и целого дает лишь Аристотель. Сумма частей, называемая им "все (в совокупности)", характеризуется тем, что в ней положение частей не создает различия; там же, где возникает такое различие, имеет место целое (см. Met. V 25 1023 в 23-25; рус. пер., М., 1934). Соподчиненность частей в целом обусловлена, по Аристотелю, энтелехией. В "Политике" понятия Ч. и ц. используются для анализа природы государства: "Природа государства стоит впереди природы семьи и индивида: необходимо, чтобы целое предшествовало своей части" (Polit. I, 1, 11, рус. пер., СПБ, 1911).
Аналитич. стадия своим возникновением обязана развитию опытного естествознания и появлению экспериментального метода исследования, к-рый длит. время сводился почти исключительно к анализу изучаемых явлений - разложению природы как целого на отд. части, разделению процессов и явлений на определ. классы и т.д. Хотя такой подход и до сих пор не исчерпал своего значения, однако само развитие естествознания раскрыло его теневые стороны, главной из к-рых был разрыв анализа и синтеза сравнительно сложных, богатых взаимосвязями объектов; части при этом рассматривались не как части, стороны целого, т.к. их связь с целым элиминировалась односторонним анализом, а целое представало как простая механич. сумма частей, лишенная развития. "Перенесенный Бэконом и Локком из естествознания в философию, этот способ понимания создал специфическую ограниченность последних столетий - метафизический способ мышления" (Энгельс Ф., Анти-Дюринг, 1966, с. 16-17). Одним из продуктов такого подхода явился разрыв филос. и науч. знания, специфич. образом отразившийся на трактовке проблемы целостности. Материалистич. направления, безусловно ориентировавшиеся на науку, были связаны, как правило, с механистическим, суммативным пониманием целого, заимствованным из механики - идеала науч. знания (а позднее - классич. физики, строившейся по существу на тех же принципах однозначного причинного объяснения); это понимание распространялось как на внешний мир, так и на явления сознания, на формы и средства познават. деятельности. В противовес этому идеалистич. концепции делали упор на несводимость целого к сумме частей, причем в качестве подлинно целостных рассматривались лишь продукты духовной деятельности, а материальные образования трактовались как механич. целые, мертвые агрегаты. На этом, в частности, базировалось противопоставление филос. и науч. знания: утверждалось, что последнее способно двигаться лишь от частей к целому и потому принципиально не может преодолеть суммативный подход к целому. Разрыв и противопоставление этих двух сторон (механич. сумма частей - на одном полюсе, духовное, мистическое, в конечном счете не познаваемое науч. средствами целое - на другом) приводят к антиномиям целостности, главные из к-рых таковы:
1. Положение: целое есть сумма частей. Противоположение: целое больше суммы частей.
2. Части предшествуют целому. Целое предшествует частям.
3. Целое причинно обусловлено частями. Целостный подход противоположен причинному и исключает его.
4. Целое познается через знание частей. Части, как продукт расчленения целого, могут познаваться лишь на основе знания о целом.
Этой антиномичности не избежал ни один крупный мыслитель нового времени. Так, для Ф. Бэкона предмет есть сумма его простых свойств - форм; познав их, мы познаем и целое. Ту же т. зр. проводят Гоббс, для к-рого "...причина целого составляется из причин частей" (Избр. соч., М.-Л., 1926, с. 48), и Локк (см. Избр. филос. произв., т. 1, М., 1960, с. 317). По мнению франц. материалистов, разные сочетания и пропорции атомов дают начало и камню, и человеку. Отсюда же возникла известная трактовка человека как машины (см. Ламетри, Избр. соч., М.-Л., 1925, с. 213), а в социальном познании - своеобразный "социальный атомизм", отдававший полное предпочтение интересам личности и считавший интересы общества производными от первых.
Идеалистич. концепции целостности развивают традиции Аристотеля (гл. обр. в томистской интерпретации) и схоластики, к-рая ввела понятия totum perfectionale (совершенное целое - бог) и totum proportionale (пропорциональное целое - душа), понимая под ними такое целое, к-рое не состоит из частей. В частности, эти традиции нашли отражение в монадологии Лейбница, в к-рой парадоксально сочетаются крайности атомистического и мистико-целостного подходов, а монада толкуется как простая субстанция, лишенная частей, не подлежащая ни образованию, ни разрушению и выступающая по отношению к телу в роли энтелехии (см. Избр. филос. соч., М., 1908, с. 339-40). У Канта отношение Ч. и ц. тесно связано с понятием цели: лишь интуитивный рассудок может иметь представление о целом, не связанное с целью; обычный же человеческий - дискурсивный - рассудок, если он хочет понять части как зависящие от целого, должен исходить из представления целого, к-рое именно в качестве представления определяет форму и соединение частей, т.е. он должен исходить из понятия цели (см. "Критика способности суждения", в кн.: Соч., т. 5, М., 1966, с. 436-37). При этом принцип цели является не конститутивным, а регулятивным; иными словами, проблематика Ч. и ц. рассматривается Кантом в русле характерного для него анализа мыслит. форм. Гегель резко различает отношение Ч. и ц. как непосредственное и поверхностное от категории целостности (тотальности) - конкретного тождества, достигающего завершения путем саморазвития на основе внутр. цели. Считая отношение Ч. и ц. существенным и подчеркивая их взаимообусловленность, Гегель в то же время делает акцент на внешнем, механич. характере этого отношения (см. Соч., т. 5, М., 1937, с. 617-18), специфического для материальных образований; целостность же - подлинное, органич. единство, характеризующее сферу духа, в наибольшей степени присуща философии.
Различия в трактовке проблемы Ч. и ц. не всегда совпадают с противоположностью материализма и идеализма. Тезис о примате целого встречается и у материалистов (Дешан), а элементы механистич. подхода нередки у идеалистов, особенно при попытках решения конкретно-науч. проблем (трактовка Лейбницем организма как естеств. машины, приводимой в действие монадой; стремление Канта исследовать, насколько возможно, организм в терминах механизма, т.е. как сумму частей).
Со 2-й пол. 19 в. в связи с кризисом механистич. мировоззрения проблема целостности становится одной из центральных в науч. познании. Вокруг нее наслаиваются, среди прочих, и попытки идеалистич. истолкований, в частности в нек-рых вариантах организмических теорий (проблематику Ч. и ц. особенно активно разрабатывал холизм). Если иметь в виду конструктивные моменты в развитии проблемы, то они опираются как на расширение методологич. арсенала познания (напр., развитие вероятностных методов не только реально показало ограниченность принципов однозначного детерминизма, но и дало средства для исследования нового типа связей сложных объектов), так и на развитие теоретич. концепций и дисциплин, основанных на целостном подходе к объектам (концепция интегративных уровней в теоретич. биологии, исследования в генетике, экологии, физиологии, психологии и т.д.). Это и определило характер третьей, синтетич. стадии - стадии охвата целого, взятого в его расчленениях и связях. Особенности этой стадии, как и опыт предшествующей философии, учитывает в своем решении проблемы Ч. и ц. диалектич. материализм.
Новый, более широкий подход позволил преодолеть антиномии целостности. Была показана несводимость целого к сумме частей (в т.ч. на экспериментальном материале ряда наук). Вместе с тем логически уязвимо и положение "целое больше суммы частей", указывающее лишь на количеств. сторону дела ("больше") и неявно исходящее из предположения об аддитивности свойств целого: целостность здесь представляет своеобразный остаток от вычитания суммы частей из целого. Решение проблемы состоит в том, что целостность характеризуется новыми качествами и свойствами, не присущими отд. частям, но возникающими в результате их взаимодействия в определ. системе связей.
Несостоятельна и постановка вопроса о том, что чему предшествует - целое частям или наоборот. Как показал еще Гегель, в отношении Ч. и ц. ни одна из сторон не может рассматриваться без другой: часть вне целого - уже не часть, а иной объект, т.к. в целостной системе части выражают природу целого и приобретают специфические для него свойства; с др. стороны, и целое без (до) частей немыслимо, т.к. абсолютно простое, лишенное структуры и неделимое даже в мысли тело не может иметь никаких свойств и взаимодействовать с др. телами. Неразрывная связь Ч. и ц. особенно наглядно обнаруживается в о р г а н и ч н ы х ц е л ы х, т.е. такой форме связи объектов, когда образованная ими целостная совокупность реализует свою способность к саморазвитию, проходя последоват. этапы усложнения и дифференциации (таковы социальные и биологич. объекты). В процессе возникновения органичного целого между исходными компонентами создается система связей, имеющая характер целостной структуры; в дальнейшем развитие претерпевают как части целого, так и сама эта структура, причем одним из гл. критериев развития является возникновение р а з н о к а ч е с т в. связей - структурных, генетических, связей субординации, управления и т.д. Компоненты "ставшего" органичного целого, будучи продуктом его развития, не могут быть выделены из него как внешне обособленные части без утраты их новой природы.
В органичном целом между его частями (а также между Ч. и ц.) существует не простая функцион. зависимость, а гораздо более сложная совокупность связей, в рамках к-рой причина одновременно выступает как следствие, полагаемое как предпосылка. Иными словами, взаимозависимость частей здесь такова, что она выступает не в виде линейного причинного ряда, а в виде своеобразного замкнутого круга, внутри к-рого каждый элемент связи является условием другого и обусловлен им. Это обстоятельство было указано Марксом при анализе системы буржуазных экономич. отношений и распространено на все органичные системы (см. К. Маркс, Экономич. рукописи 1857-1859 гг., в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 46, ч. 1). Целостный (структурный) подход не противоположен причинному объяснению, а лишь показывает недостаточность однозначной причинности при анализе сложной системы связей. Более того, сам принцип структурного объяснения, столь важный в совр. науке, в нек-ром смысле может быть понят как дальнейшее развитие принципа причинности (см. Η. Φ. Овчинников, Принципы сохранения, М., 1966, с. 326). Так преодолевается антиномия "целостность или причинность".
Совр. познание разрешает и антиномию, связанную с познанием целого и отчетливо сформулированную Шеллингом: "Поскольку идея целого может быть показана лишь путем своего раскрытия в частях, а, с другой стороны, отдельные части возможны лишь благодаря идее целого, то ясно, что здесь имеется противоречие, преодолимое лишь для гения, т.е. путем внезапного совпадения сознательной и бессознательной деятельности" ("Система трансцендентального идеализма", Л., 1936, с. 388). Рациональный путь решения этой проблемы, не связанный с обращением к бессознательному, предполагает адекватное применение в познании анализа и синтеза. Каждый из этих приемов сам по себе недостаточен для познания целого в его конкретности; такое познание осуществимо лишь на основе их единства: в анализе выделяются те свойства предмета, к-рые делают его частью целого (основываясь при этом на синтетич. представлении целого, хотя бы в форме гипотезы, интуитивной догадки), а в синтезе целое осознается как состоящее из частей, определ. образом связанных между собой, т.о., в каждом акте познания синтез осуществляется через анализ и наоборот. Это единство анализа и синтеза отражает неразрывную связь Ч. и ц. и указывает путь познания этой связи.
Несмотря на очевидный прогресс в трактовке проблемы целостности, совр. наука находится, очевидно, лишь на начальном этапе синтетич. периода. Снятие антиномий целостности еще не означает полного преодоления реликтов аналитич. стадии во всех сферах познания. Синтез знаний, являющийся одним из условий целостного познания сложных объектов, предполагает, кроме всего прочего, наличие осознанной методологич. позиции у исследователя. А новые методологич. установки требуют закрепления в системе понятийных средств, выражающих совр. способ науч. мышления. Синтетич. этап познания характеризуется появлением таких о б щ е н а у ч. понятий, в к-рых осуществляется сплав философского и конкретно-науч. содержания. Это хорошо видно на примере понятия целостности, ставшего в совр. науке одним из гл. компонентов системного подхода (см. Система) и на этой основе перешедшего из сферы достаточно свободной филос. рефлексии в сферу более или менее строгого науч. анализа. Такой переход не только существенно видоизменил постановку проблемы Ч. и ц., но и позволил выдвинуть новую проблематику - уровни интеграции, иерархия уровней и ее место в сложных системах, проблема управления и т.д.
Лит.: Кремянский В. И., Нек-рые особенности организмов как "системы" с т. зр. физики, кибернетики и биологии, "ВФ", 1958, No 8; Мамардашвили М. К., Процессы анализа и синтеза, там же, 1958, No 2; Лосев А. Ф., История античной эстетики (ранняя классика), М., 1963; Афанасьев В. Г., Проблема целостности в философии и биологии, М., 1964; Блауберг И. В., Проблема целостности в марксистской философии, М., 1964; Югай Г. Α., Диалектика Ч. и ц., Α.-Α., 1965; Блауберг И. В., Садовский В. Н., Юдин Э. Г., Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности, М., 1969; Wundt M., Ganzheit und Form in der Geschichte der Philosophie, "Blätter für deutsche Philosophie", 1932, Bd 6, H. 1/2; Rydl M., К nékterým problémum kategorií celku a ĉástí, "Filosofický ĉasopis", 1963, No 2.
И. Блауберг. Москва.