Приглашаем посетить сайт
НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ
НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ (Nicolaus Cusanus; наст. фамилия - К р е б с, прозван Кузанским по месту своего рождения в селении Куза на р. Мозеле, в Юж. Германии) (1 авг. 1401 - 11 авг. 1464) - теолог, философ и ученый. Учился в Гейдельбергском, Падуанском и Кёльнском ун-тах, где познакомился с философией платоников, поздних номиналистов - оккамистов (см. Номинализм, Оккам), аверроистов (см. Аверроизм), Фомы Аквинского. Посвятив себя богословию, Н. К. стал священнослужителем (1430). В 1448 был назначен кардиналом рим.-католич. церкви и стал одним из виднейших ее руководителей. Вместе с тем Н. К. был близок гуманистич. культуре, дружил с Валла и нек-рыми др. гуманистами. Крупный ученый своего времени, Н. К. занимался математикой, астрономией, предложил реформу календаря, первым составил географич. карту Центр. и Вост. Европы. Н. К. написал большое количество филос. и богословских произведений. Решающее значение в формировании филос. идей Н. К. имело влияние неоплатонизма (Прокл, Ареопагитики). Филос. интересы Н. К. концентрируются вокруг двух осн. проблем: 1) отношения бога к миру и в этой связи - места и роли человека в нем, 2) познания. Рассматривая эти проблемы, Н. К. одним из первых среди ученых Возрождения повернул от теологич. спекуляций ср.-век. философии к натуралистич. объяснению природы и человека. Такой поворот стал возможен прежде всего благодаря своеобразному истолкованию Н. К. одного из гл. атрибутов божеств. существа - его бесконечности. Как богослов, Н. К. приписывал божеств. бытию решающую роль в судьбах природы и мира; вещи без бога - ничто, как число без единства и "если рассматривать бога без вещей, то он существует, а вещи не существуют" (Избр. филос. соч., М., 1937, с. 68). Эти положения свидетельствуют о теизме Н. К. Однако ведущая тенденция в решении Н. К. проблемы отношений бога и мира состоит не в отрыве бесконечного бога от конечного мира, а в их сближении, по существу приводящему философа к позиции пантеизма. Для Н. К. бог - непознаваемый "абсолютный максимум", актуальная бесконечность, а мир - проявление бога, познаваемый "ограниченный максимум", потенциальная бесконечность. В этой связи Н. К. преодолевал один из осн. устоев схоластич.-теологич. мировоззрения - представление о конечности мироздания в пространстве и о Земле как его центре, прокладывая, т.о., дорогу гелиоцентрич. системе Коперника. Он утверждал, что т.н. сфера неподвижных звезд не является окружностью, замыкающей мир. "Машина мира имеет, так сказать, свой центр повсюду, а свою окружность нигде, потому что бог есть окружность и центр, так как он везде и нигде" (там же, с. 100). Утверждая бесконечность Вселенной, отсутствие в ней границ, Н. К. тем самым поставил под сомнение убеждение традиц. схоластич. космологии относительно иерархич. структуры Вселенной. Единство, исходящее от "абсолютного максимума", должно быть осмыслено, согласно Н. К., посредством категорий целого и части. Задавая себе вопрос, "...каким образом ограниченный максимум произошел из абсолютного максимума", когда все вещи, и прежде всего сама Вселенная, "вступили в бытие" (там же, с. 72), Н. К., вместо монотеистич. принципа творения, выдвинул принцип ограничения "абсолютного максимума". В силу этого ограничения и возникает неисчерпаемое многообразие конкретного мира, его части, ибо "все ограниченные предметы находятся между максимумом и минимумом" (там же, с. 111). Др. конкретизацией того же замысла Н. К. является восходящий к неоплатоновской идее эманации принцип развертывания (explicatio) бога в мир и свертывания (complicatio), т.е. возвращения всех вещей в лоно божеств. абсолюта. Этот пантеистич. и антикреационистский принцип связан у Н. К. с динамич. пониманием мира как живого, одушевленного мировой душой организма. Все части его находятся не только во всеобщей связи, но и в движении, благодаря чему, напр., "сама растительная жизнь в своей темноте скрывает в себе духовную" ("О предположениях", II, 10, в кн.: Opera omnia, Basileae, 1565, fol. 231). Наибольший отход от христианского креационизма связан у Н. К. с возобновлением и развитием древней идеи о человеке, как микрокосмосе, представляющем собой подобие макрокосмоса, окружающей человека природы, а не подобие внеприродного бога, как учила христианская религия. Человек, считал он, - это конечно-бесконечное существо, соединяющее в себе земное и божественное. Как микрокосмос, человек обладает естеств. способностью познания природы, реализуемой посредством чувства (sensus), воображения (vis imaginativа), рассудка (ratio) и разума (intellectus). В том, что Н. К. уделял значит. внимание чувств. познанию, отражалось возрастание интереса к опытно-эмпирич. изучению действительности. Однако чувств. познание, присущее животным, - наиболее ограниченная разновидность ума. У человека чувств. познание подчинено различающему и упорядочивающему началу рассудка. Приближаясь в его истолковании к позиции номинализма и концептуализма, Н. К. присоединялся к древней формуле о том, что "...в рассудке нет ничего, что раньше не существовало бы в ощущении" (Избр. филос. соч., с. 165). Результат абстрагирующей деятельности рассудка запечатлен во множестве слов, имен, создание к-рых составляет одну из главных его функций. Абсолютная непознаваемость бога сочеталась у Н. К. с уверенностью в познаваемости мира. Последняя реализуется прежде всего в математике, являющейся наиболее достоверной из наук. Отдавая дань пифагорейским и неоплатоновским спекуляциям относительно роли чисел и различных геометрич. фигур в "познании" бога и человеч. души, Н. К. вместе с тем, как один из первых теоретиков математич. естествознания, осознавал методологич. роль математики. На этом пути он приходил к убеждению, что в основе всех явлений природы лежат математич. пропорции и отношения, и самые сложные понятия своей философии стремился пояснить математич. примерами.
Высшей теоретич. способностью, согласно Н. К., является разум, деятельность к-рого, в отличие от деятельности рассудка, полностью отделена от чувств. Если чувство целиком "подчинено времени и движению", то "разум не принадлежит ни времени, ни миру, от которого он абсолютно независим", ибо "...разум с момента, когда природа его допускает переход в умозрение, постигает лишь всеобщее, нетленное и непрерывное..." (там же, с. 129, 154). Под влиянием неоплатонич. идей Н. К. рассматривал разум в качестве божеств. космич. силы. В духе той же традиции, как и традиции ср.-век. мистицизма, он считал высшую познавательную способность человеч. духа недискурсивной интуицией, гл. средством познания бесконечного бога. Однако, в отличие от этой традиции и даже в противоположность ей, Н. К. считал, что мистико-интуитивная сторона человеч. разума не исчерпывает всего его содержания. В ряде произведений он подчеркивал регулирующее воздействие разума на рассудок. Разум, как высшая филос.-теоретич. способность человеч. духа, проявляет себя прежде всего в осмыслении противоположностей и преодолении их. В этой связи Н. К. поднимался до важнейшей диалектич. истины: "Все вещи состоят из противоположностей..., выявляя свою природу из двух контрастов путем преобладания одного над другим" (там же, с. 60). Рассудок, лишенный воздействия разума, "...спотыкается оттого, что далек от этой бесконечной силы и не может связать противоречия, разделенные бесконечностью" (там же, с. 12). Н. К. подверг критике незыблемость закона противоречия, сформулированного Аристотелем. Диалектич. способность человеч. разума усматривать совпадение противоположностей (coincidentia oppositorum) вытекает из присущего ему понимания не только потенциальной, но и актуальной бесконечности. А "...бесконечность заставляет нас полностью преодолевать всякую противоположность" (там же, с. 31). Примеры такого совпадения дает прежде всего математика: по мере увеличения радиуса окружность все больше и больше совпадает с касательной к ней и поэтому "бесконечная кривизна есть бесконечная прямизна" (там же, с. 32). Единство противоположностей представляет собой и божеств. существо: как вмещающее весь мир оно - абсолютный максимум, а как находящееся в любом, даже в самом ничтожном предмете, - абсолютный минимум.
Учение о совпадении противоположностей неотрывно от глубокой диалектики истины, развитой Н. К. Основное ее положение состоит в том, что истина неотделима от своей противоположности - заблуждения. Догматич. рассудок склонен рассматривать каждое из своих положений как истинное в последней инстанции. Этой ограниченности полностью лишен разум. Он "...так же близок к истине, как многоугольник к кругу", к-рого, однако, многоугольник никогда не достигает, сколько бы не увеличивалось число его сторон (см. тамже, с. 10). Методологич. роль идеи бесконечности применительно к познанию заключается в той диалектич. истине, согласно к-рой способность человеч. ума к бесконечному углублению своих познаний значительно важнее претензии на обладание некой неизменной истиной, что было столь характерно для схоластики. Т.о., корректирующее воздействие разума на рассудок состоит в том, что разум постоянно преодолевает догматич. самоуверенность рассудка относительно окончательной истинности его суждений. Подлинный смысл каждого единичного суждения выявляется не столько из него самого, сколько из более обширного целого. В бесконечном процессе углубления наших знаний мы постоянно восходим от частей ко все более обширному целому. "...Не познается часть без познания целого, поскольку часть измеряется целым" (там же, с. 200). Диалектика познания, т.о., вытекает у Н. К. из диалектики бытия.
Влияние идей Н. К. было весьма значительным. Оно проявилось уже у флорентийских платоников, прежде всего у Марсилио Фичино. Особенно плодотворным было влияние Н. К. на Бруно. Монадология Лейбница и связанное с ней открытие дифференциального исчисления также несет на себе печать влияния учения Н. К. о максимуме и минимуме, а его учение о "совпадении противоположностей" было возобновлено, вслед за Бруно, Шеллингом.
Соч.: [Opuscula varia ], Stras., [1488 ]; Opera, Basileae, 1565; Opera, v. 1-3, P., 1514; De non aliud, в кн.: J. Übinger, Die Gotteslehre des Nicolaus Cusanus, Münster, 1888; Opera omnia, t. 1, 2, 5, 11, 14, Lipsiae, 1932-41; Cusanus - Texte. Lat. und deutsch, hrsg. von E. Hoffmann und R. Klibansky, H. 1, Hdlb., 1929 (изд. не закончено); Schriften des Nikolaus von Cues, in deutscher Übersetzung, hrsg. von E. Hoffmann, H. 1-13, Lpz., 1936-52; в рус. пер. - Избр. филос. соч., вступ. ст. А. Ф. Лосева, М., 1937; История эстетики. Памятники мировой эстетич. мысли, т. 1, [М. ], 1962, с. 586-88.
Лит.: Асмус В. Ф., [Рец. на кн.: ] Николай Кузанский. Избр. филос. соч., М., 1937; его же, Натурфилос. и науч. идеи Н. К., "Фронт наук и техники", 1938, No 2; История философии, т. 2, [М. ], 1941, с. 42-45; История философии, т. 1, М., 1957, с. 303; Соколов В. В., Тажуризина З. Α., Η. Κ., "ΒΦ", 1964, No 10; Clemens F. J., Giordano Bruno und Nicolaus von Cusa, eine philosophische Abhandlung, Bonn, 1847; Düx J. M., Der deutsche Cardinal Nicolaus von Cusa und die Kirche seiner Zeit, Bd 1-2, Regensburg, 1848; Scharpff F. Α., Der Cardinal und Bischof Nicolaus von Cusa als Reformator in Kirche, Reich und Philosophie des XV Jahrhunderts, Tubingen, 1871; Falckenberg [F. O. ] R., Grundzüge der Philosophie des Nicolaus Cusanus, Breslau, 1880; Jacobi M., Das Weltgebäude des Kardinals Nikolaus von Cusa, В., 1905; Hasse К. Р., Nikolaus von Kues, В., 1913; Vansteenberghe E., Le Cardinal Nicolas de Cues (1401-1464), L'action; la pensée, Lille- [P. ], 1920; Hommes J., Die philosophischen Grundlehren des Nikolaus Kusanus über Gott und das Verhältnis Gottes zur Welt, Augsburg, 1926; Stadelmann R., Vom Geist des ausgehenden Mittelalters. Studien zur Geschichte der Weltanschauung von Nicolaus Cusanus bis Sebastian Franck, Halle, 1929; Gradi R., Il pensiero del Cusano, Padova, 1941; Patronnier de Gandillac M., La philosophie de Nicolas de Cues, P., 1942; Rоtta P., Nicolò Cusano, Mil., 1942; Gandillaс M. de, Nicolaus von Cues (La philosophie de Cues), Düsseldorf, 1953; Saitta G., Nicolò Cusano e l'umanesimo italiano, Bologna, 1957; Volkmann-Schluck Κ. H., Nikolaus Cusanus. Die Philosophie im Übergang vom Mittelalter zur Neuzeit, Fr./M., [1957 ]; Tokarski M. F., Filozofia bytu u Mikołaja z Kuzy, Lublin, 1958; Сolomer E., Nikolaus von Kues und Raimund Llull, В., 1961.
В. Соколов. Москва.