Приглашаем посетить сайт
УНАМУНО
УНАМУНО (Unamuno), Мигель де (29 сент. 1864 - 31 дек. 1936) - исп. философ-экзистенциалист, эссеист и поэт. Окончил Мадридский ун-т (1884); в 1884-1891 преподавал психологию, логику и метафизику в Бильбао. С 1901 по 1914 - ректор Саламанкского ун-та, смещен за оппозиц. настроенность по отношению к монархич. пр-ву. После установления воен. диктатуры Примо де Риверы (1924) был сослан на Канарские о-ва, но вскоре бежал во Францию; вернулся на родину в 1930, после падения диктатуры. В 1931-33 избирался депутатом Кортесов. К фашистскому перевороту отнесся резко отрицательно; ум. в Саламанке в полной духовной изоляции.
Пережив кратковрем. увлечение позитивизмом (Спенсера) и к 1902 разочаровавшись в нем (см. роман "Любовь и педагогика"- "Amor у pedogogía", Barc., 1902), У. переходит на позиции экзистенциализма (см. "О трагич. ощущении жизни у людей и народов..." - "Del sentimiento trágico de la vida...", Md, 1913).
Истоки философии У. - идеи Паскаля, Кьеркегора и Ницше. Надвигающийся всеевропейский "экзистенциальный кризис", открывшийся У. прежде всего как кризисная национальная ситуация (см. Испанская философия, о "поколении 1898 г."), обращает внимание У. к проблемам истории и личности. В историч. реальности У. фиксирует два слоя. К внешнему - собственно истории - У. относит все преходящее, явное, познаваемое, все то, что разъединяет людей в их существенном и соединяет по к.-л. формальным признакам: национальной, гос., политич. или религ. принадлежности; это - неподлинная сфера бытия. Второй слой - интраистория - напротив, есть подлинное, экзистенциальное бытие; это "осадок истории", нечто устойчивое, "глубинное и молчаливое" - то, что объединяет людей органически: язык в противовес литературам, народ в противовес историч. нациям, культура в противоположность цивилизации и т.п. Интраистория - это нечто иррациональное, непознаваемое, бессознательное, "интимное". Т.о., первоначальная философско-историч. схема конструируется У. без обращения к к.-л. трансцендентным, внеположным истории основаниям. Однако в дальнейшем, придя к проблеме человека - "объекта и субъекта Истории" - и стремясь отыскать смысл человеч. существования, У. обращается к христ. историософии и эсхатологии и выходит, т.о., за пределы культур-филос. имманентизма. Если ближайший смысл истории, по У., в трансформации ее в интраисторию, то последним, высшим смыслом истории оказывается воплощение человечества в Христе. Одну из подлинных реальностей интраистории У. видит в образе Дон Кихота, к-рый, по У., и есть "душа Испании" - начало иррациональное, мистическое, абсолютно духовное. Безумие Рыцаря Печального Образа противостоит практицизму "мира сего"; безумие - "сон" - Дон Кихота есть жизнь экзистенциальная, истинная (см. Назидат. новеллы, М.-Л., 1962, с. 114). На противопоставлении веры и разума, "жизни" и "сна" У. строит концепцию "кихотизма" (см. "Жизнь Дон Кихота и Санчо"- "Vida de Don Quijote y Sancho", Md, 1905), к-рою он мыслит в качестве специфически исп. философии и религии, способной возродить не только Испанию, но и Европу, утратившую контакт с подлинностью в погоне за внешними ценностями (здесь уместна аналогия со славянофильской критикой европ. цивилизации). Не "европеизировать Испанию", но "испанизировать Европу" - таков мессианский императив, указывающий, по У., выход из духовного кризиса; воспитание "человека кихотизированного" - исходное условие преодоления кризисной ситуации.
Концепцию личности У. развивает в духе, близком Кьеркегору, - вера и воля, способность к выбору и решению, бескомпромиссное осуществление выбранного пути - выступают как гл. характеристики истинной личности. "Вера, - по У., - источник реальности...", ибо "верить это значит созидать" (Назидательные новеллы, М.-Л., 1962, с. 114). Условием реализации личности является "страстная, трагическая" устремленность к предмету веры: "...ведь существует только то, что активно действует, ... тот, кто желает быть или желает не быть, то есть творец ..., только носитель идеала и воли..." (там же, с. 113-14). Как экзистенциалист, У. противополагает "подлинное" существование личности "неподлинному" существованию индивида, лишенного "идеала и воли" и оказывающегося, т.о., субъектом социального конформизма: "легко управляемые и руководимые", "...все эти сумеречные персонажи... не являются личностями и не обладают реальностью внутреннего содержания" (там же, с. 115). Специфика личности, к-рая, по У., выражена во всех религиях, - это жажда бессмертия: "Ведь если я умру - все бессмысленно" (Ensayos, t. 2, Md, 1951, p. 758). В связи с пониманием реальности как результата творч. акта веры возможность полного сохранения личности после физич. смерти ставится У. в зависимость от степени напряженности стремления личности к бессмертию. Проблема смерти выдвигается в центр философии У., причем он ищет не рацион. форм постижения экзистенциальных проблем, ибо убежден в полной несостоятельности науки перед лицом онтологич. тайн; У. обращается к символич. поэзии, к лит.-филос. эссе, - характерным жанром для У. становится т.н. нивола, своего рода антиновелла, напоминающая прозу Кьеркегора антиномичным характером персонажей, "проигрывающих" те или иные заданные автором экзистенциальные ситуации. Художнику У. отводит роль спасителя человечества: художник воспитывает кьеркегоровское состояние "неуспокоенности", позволяющее противостоять потоку обыденности и ориентирующее личность на самоосуществле-ние; исходный пункт обретения себя - метáнония, или углубленное религ. самоисповедание. Однако исканиям самого У. все же недоставало той веры, которая, по его словам, есть источник реальности (см. одну из последних повестей У., носящую автобиографич. характер, "Святой Мануэль Добрый, Мученик"). В целом религ. позиции У. можно определить как (характерное для экзистенциализма) богоискательство.
При жизни У. оказал сильное влияние на исп. интеллигенцию, трагически переживавшую "проблему Испании". Философия У. оказалась фундаментом исп. школы экзистенциализма, во главе к-рой в наст. время стоит Субири.
Соч.: Das tragische Lebensgefühl, Münch., 1925; Vérités arbitraires (Espagne contre Europe), P., 1925; Ensayos, [4 ed.], t. 1-2, Md, 1958; Obras completas, t. 1-6, Md, 1958-60.
Лит.: Зыкова А. Б., Экзистенциализм в Испании, в кн.: Совр. экзистенциализм, М., 1966, с. 399-412; Вasavе Α., Miguel de Unamuno y José Ortega y Gasset. Un bosquejo valorativo, Méx., 1950; Lain Entralgo P., La generación del noventa y ocho, [4 ed.], Md, 1959, p. 64-65, 104-22, 146-56, 182-88, 196-99, 209-19, 231-41; Marias J., Miguel de Unamuno, [3 ed.], Md, 1960; Schürr F., Miguel de Unamuno. Der Dichterphilosoph des tragischen Lebensgefühls, Bern-Münch., 1962; Gollado J.-Α., Kierkegaard y Unamuno. La existencia religiosa, Md, 1962; Garcia Blanco Μ., En torno a Unamuno, Md, 1965; Ilie P., Unamuno. An existential view of self and society, Madison, 1968; Lacy Α., Miguel de Unamuno. The rhetoric of existence, The Hague-P., 1967.
С. Воробьёв. Москва.