Приглашаем посетить сайт
ТАРЕЕВ
Максим Матвеевич (7 ноября 1866 - июнь 1934) - рус. религ. философ и богослов. Проф. Моск. духовной академии (1902-18); в 1918-27 преподавал философию и политич. экономию в Ярослав, юридич. ин-те (б. Демидовский лицей), Загорской военно- электротехнич. Академии и др. Религ. философия Т. по своему характеру соотносима с теологией раннего протестантизма, со стилем мысли инициаторов Реформации. Как и последние, Т. резко критически относится к тому синтезу христианства с мирскими элементами жизни и идеалистич. филос. спекуляцией, к-рый был впервые выработан в ср. века и затем удержан в универсализме католич. типа. С т. зр. Т., "христ. гос-во", "христ. семья", "христ. культура" суть в корне ложные идеи, попытка реализовать к-рые приводит к извращению религ. принципов их недолжной материализацией: взаимное приспособление "естественного" к "духовному" рисуется Т. как картина насилия и лжи на практике, абстрактного примиренчества в теории.
Это делает Т. противником универсалистских утопий теократии в духе Вл. Соловьева. Идеал Т. - "христ. свобода", в рамках к-рой мирское и религиозное взаимно отделены друг от друга, соприкасаясь лишь в "глубине человеческой души" (см. "Основы христианства", т. 4, Сергиев Посад, 1908, с. 406-07). Развивая эту мысль, Т. подчас приходит к утверждениям, парадоксальным для конфессион. мыслителя ("Если бы удалось внушить евангелие кому-нибудь с детства, с первых дней сознания воспитать его в истинном христианстве, то ведь это вырос бы жалкий уродец, никому и ни на что не годный...", - там же, с. 128). В своей защите прав естеств. жизни перед лицом религии Т. иногда приближается к Розанову, однако решительно отвергает его требование религ. освящения семьи; по мнению Т., стихию семьи и пола (как и стихию государственности) необходимо всецело освободить от "культа" и предоставить "культуре". Восставая против традиц. "аскетико-символического" примирения религии и жизни, Т. не снимает проблему высшего единства, но предоставляет ее чисто жизненному решению, для к-рого не может быть к.-л. априорного теоретич. рецепта. Трагизм и достоинство положения христианина в совр. мире состоит, по Т., в том, что он принимает на себя полную ответственность за обе исторически разошедшиеся в своих путях традиции - церк.-религиозную и секулярно-культурную - и, не утешая себя их фальшивым примирением, стремится на свой страх и риск соединить оба начала в личностном действии. При этом в обоих случаях - как естеств., так и духовной жизни - дело идет о "жизни", т.е. не о теории, а о практике, не об истине, а о действительности, не о разуме, а о страсти. Мышление, к-рое отваживается соединить оба начала через возможно более четкое их противопоставление, должно смотреть на жизнь не извне, а изнутри. Т. подчеркнуто избегает традиц. форм рационалистич. идеалистич. спекуляции и с холодной лояльностью относится к ортодоксальному догматич. богословию. "Между евангельским образом Христа и нашими понятиями стоит апостольско-патристическое догматическое учение, которое заслоняет от нас простоту евангельской истины..." (там же, т. 1, Сергиев Посад, 1908, с. 7). Т. стремится подойти к содержанию христианства не через платонич. спекуляцию (как Соловьев и особенно Флоренский), но через "человечески-историческую" реальность, понимая "историю" как единократное "свершение" - в смысле, близком к выработанной впоследствии теологией диалектической категории "Geschichte". В целом самобытная и чуждая филос. притязаний мысль Т. предвосхитила целый ряд тенденций философии жизни, религ. экзистенциализма и диалектической теологии.
Соч.: Философия жизни. 1S91-1916, Сергиев Посад, 1916; Христианская философия, М., 1917.
С. Aверинцев. Москва.