Приглашаем посетить сайт
ДАМАСКИЙ
ДАМАСКИЙ (Δαμάσκιος) (ок. 462, Дамаск-после 538)-философ-платоник, последний схоларх (диадох) Афинской школы. Принадлежал к привилегированному социальному слою, что было обычно для интеллектуаловязычников поздней античности. Учился риторике в Александрии под руководством Теона и потом (по хронологии Р. Асмуса и Л. Вестеринка) несколько лет преподавал ее в Афинах (ок. 482/483-491/492). Был вхож в кружки платоников в Александрии (вдова Гермия Эдесия, ее сыновья Аммоний и Гелиодор, Асклепиодот, Исидор и др.) и в Афинах, где он еще застал Прокла. Под влиянием Исидора постепенно оставляет преподавание риторики и обращается к философии; изучает математику у Марина и слушает лекции по философии Зенодота. Исидору Дамаский обязан диалектической искушенностью, у Гелиодора и Аммония изучает Платона и астрономию Птолемея. С ИсидоромДамаский совершает восьмимесячное путешествие по Сирии вдали от христианизированных городов. При Дамаскии происходит последний расцвет Афинской школы: его комментарии не только свидетельствуют о высоком уровне преподавания, но и предполагают очень высокий уровень слушателей. В 529, после эдикта императора Юстиниана, Дамаскии был вынужден прекратить преподавание и в кон. 531 с шестью платониками, "высшим цветом философов" (по замечанию Агафия, из чьей "Истории" известен этот эпизод-11 28-32 Keydel), он отправляется из Афин ко двору персидского царя Хосрова (восшедшего на трон 13 сентября 531), чьим покровительством пользуется до кон. 532, когда Хосров, заключив "вечный мир" с Юстинианом, добился для философовязычников разрешения находиться в пределах Византийской империи, не подвергаясь преследованиям за свои убеждения (по версии М. Тардье, поддержанной И. Адо, к Хосрову отправился один Дамаскии, который и добился внесения соответствующей статьи в текст мирного договора). Относящаяся к 538 надгробная плита из Эмесы (в Сирии) с эпиграммой, которую Палатинская антология (VIII 533) приписывает философу Дамаскию ("Прежде Зосима была рабой одному только телу; но и от тела теперь освободилась она"),-последнее хронологическое указание, относящееся к Дамаскию.
Дамаский комментировал сочинения Аристотеля: "Категории" (предположение Л. Вестеринка на основе Simpl. In Cat., 9, 4-13, 26), "Физику" (ср. Simpl. In Phys. 601-645, 773-800; где приводятся фрагменты трактата "О числе, месте и времени"), "О небе" (важнейшие рукописи комментария к трактату "О небе", изданному Хайбергом в CAO VII под именем Симпликия, атрибутируют первую книгу Дамаскию), "Метеорологику" (Philop. In Meteor. 44, 21-36),-хотя нельзя сказать, были ли у Дамаския записанные комментарии к этим текстам. Дамаский толковал Платона: "Алкивиада I" (ссылки у Олимпиодора In Ale. I, из которых видно критическое отношение Дамаския к толкованию Прокла), "Федра", "Софиста", "Тимея", "Государство", "Законы" (ссылки в дошедших сочинениях самого Дамаския), "Федона" (дошла серия записанных слушателями толкований, восходящая к двум курсам Дамаския, посвященным этому диалогу), "Филеба" (дошла серия толкований, записанная слушателем второго курса), "Парменида" (текст дошел без толкования первой предпосылки); помимо этого Дамаский толковал "Халдейские оракулы", т. е. восстановил всю систему преподавания философии в Афинской школе. Трактат "О первых началах" (отсутствует заключительная часть) представляет собой разработку иерархии бытия, восходящего к сверхбытийному началу, в жанре "затруднений и разрешений*; "Жизнь Исидора"- разросшийся в "философскую историю" (Суда) традиционный энкомий учителю, ценнейший источник сведений о философской жизни Александрии и Афин с кон. 4 в., известный по выдержкам в Библиотеке Фотия и в словаре Суда; "О невероятном" - собрание историй о чудесных явлениях в 4 книгах, известное по заметке Фотия.
Как в трактате "О первых началах", так и в комментариях Дамаский стремился выявить принцип построения иерархии универсума и дать ее детальное изложение. Одна из основных мыслей Дамаския - невозможность показать, почему и как низшее происходит от высшего. О высшем начале мы не можем сказать ничего, что относилось бы к нему самому, а не к нашим догадкам и предположениям. Следует признать абсолютную невыразимость первого начала, единственное представление о нем можно было бы составить по аналогии с первым членом триады "пребывание-исхождение-возвращение" (но при этом вся триада в целом уже должна быть его проявлением); само оно-как не исходящее (άπρόιτον) - могло бы быть названо пребывающим, но исшедшее от него также следует признать пребывающим ("О первых началах", I 129, 16-26). Исходящее от него- первое, о чем мы можем что-то сказать, - есть единство трех ипостасей (τρεις αύται υποστάσεις): единого-многого, многого-единого и объединенного; это объединенное, которое есть бытие, или сущность, как неразличимое смешение единства и множества можно назвать единственным сыном, первейшим из всех порождений (il 55, 1-5). Но его бытие не есть ни бытие как полнота всех родов (ср. Плотин), ни бытие как одна из категорий платоновского "Софиста" (II 56,15-18), потому что все это - в более низкой сфере. Это проявление невыразимого первоначала есть простое бытие всех сущих, единое всех многих и объединенное всех разделенных (И 58,6-9). Как таковое оно есть первое умопостигаемое и первый член триады "бытие - жизнь - ум".
При рассмотрении сферы ума Дамаский в основном следует Проклу. Но концепция души-вполне оригинальна. Дамаский развивает ее в ходе толкования 3-й предпосылки "Парменида". В отличие от Плотина, который признавал субстанциальное единство отдельных душ с мировой душой, и от Ямвлиха, учившего о разрядах душ, по-разному причастных мировой душе, существенно меняющейся при переходе от сферы бытия к становлению, Дамаский считал, что индивидуальная человеческая душа, оставаясь нумерически единой и в этом смысле тождественной себе, есть единственная сущность, вольная изменить себя самое, т. е. обладающая не только самодвижностью, но и самоопределением в пределах данного ей вида бытия (είδος της υπάρξεως), и в этом смысле она является центральным звеном всей иерархии универсума.
Вполне оригинально у Дамаския толкование "Парменида": в отличие от Плутарха, Сириана и Прокла до известной степени возвращаясь к Амелию, Порфирию и Ямвлиху, он считал, чтореальность иерархически устроенного бытия отражают не только первые пять предпосылок, но и последние четыре.
Оригинальны также концепция места (отличаемого от положения, которое изменяется при движении) как неотделимой от тела и определяющей его силы, дающей телу его собственную структуру и его включенность в структуру телесного в целом; и концепция времени, соотнесенного с местом, но определяющего не сосуществование тел, а обеспечивающего всю упорядоченную последовательность их изменений, будучи всякий миг всецелой проявленностью прошлого, настоящего и будущего и тем самым являясь моментом "вечности" в становлении.
Сочинения Дамаския практически не были известны в Средние века, но вызывают интерес в эпоху Возрождения: в библиотеке Виссариона Никейского был трактат "О первых началах" и комментарий к "Пармениду" (Marc. gr. 246); многочисленные копии этих текстов появляются вплоть до 17 в. В 19 в. Дамаский излагается в общих руководствах В. Г. Теннемана (1812), Ж.Симона (1845), Е. Вашро (1846), Эд. Целлера (1852). Современное представление о Дамаский складывается на основе издания "Первых начал" Ш.-Э. Рюэля, реконструкции "Жизни Исидора" в трудах Р. Асмуса, Р. Анри и Кл. Цинцена, новых изданий Л. Вестеринка и французских переводов "Первых начал" М.-К. Гальперина и Ж. Комбеса.
Тексты и переволы: Dubitationes et solutiones de primis pnncipiis,- PIatonis Parmenidem. éd. Ch.-E. Ruelle, vol. 1-2. P., 1889-99 (repr. Bruxelles, 1964); Lectureson Philebus wrongly attributed to Olympiodorus, ed. by L. G. Westerink. Amst., 1959; Vitae Isidori reliquiae, ed. C. Zintzen. Hildesheim, I971; The Greek Commentaries on Plato's Phaedo, vol. 11: Damascius. Amst. - Oxf. - N. Y., 1977; Samburski S. The concept of Place in Late Neoplatonism, texts with transi., introd. and notes. Jerusalem, 1982, p. 83-95 (фрагменты трактата "О числе, месте и времени"); Traité des premiers principes, texte et. par L. G. Westerink et trad. parJ. Combes, vol. 1-III.P., 1986-91; Des premiers principes. Aporie et resolutions, trad. par M.-Cl. Galperine. Lagrasse, 1987; Commentaire du Parménide de Platon, texte et. par L. G. Westerink et trad. parJ. Combes, t. Ι-Π. P., 1997. Лит.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Последние века, кн. 2. M., 1988, с. 339-367; Ruelle Ch.-E. Le philosophe Damascius. P., 1861; Steel С. G. The changing self. A study on the soul in later Neoplatonism: Jamblichus, Damascius and Priscianus. Brux., 1978, p. 77-119; Tardieu M. Les paysages reliques. Routes et haltes syriennes D'Isidore à Simplicius. Louvain-P., 1990 (стр. 19-69: о сирийском путешествии Дамаския и Исидора); Hoffmann Ph. Damascius, "Dictionnaire des philosophes antiques", t. 2. P., 1994, p. 541-593; Brisson L. Damascius et l'Orphisme.- Orphée et l'Orphisme dans l'Antiquité gréco-romaine. Aldershot, 1995.
Ю. А. Шичалин