Приглашаем посетить сайт
ФУКО
ФУКО (Foucault) Мишель Поль (15 октября 1926, Пуатье - 25 июня 1984, Париж) - французский философ, историк культуры. Выпускник Высшей нормальной школы. В 1961 в Сорбонне защитил докторскую диссертацию; по канонам того времени защита предполагала обсуждение двух диссертационных работ: малой - "Кант: антропология" (предисловие, перевод, комментарии) и основной - "Безумие и неразумие: история безумия в классическую эпоху" (рус. пер. СПб., 1997). Преподавал в университетах Клермон-Феррана, Лилля, Варшавы, Упсалы, Гамбурга и др.; с 1970 - в Коллеж де Франс, на кафедре истории систем мысли.
В творчестве Фуко можно выделить три этапа: 1) "археология знания" (1960-е гг.), 2) "генеалогия власти-знания" (1970-е гг.), 3) "эстетика существования" с акцентом на "техники работы над собой" (techniques de soi) (1980-е гг.). При этом в творчестве Фуко целый ряд "археологических" и "генеалогических" тем и мотивов сосуществуют.
Археология знания представлена прежде всего тремя основными работами: "Рождение клиники: археология взгляда медика" (1963; рус. пер. 1998), "Слова и вещи: археология гуманитарных наук" (1966; рус. пер. 1977) и "Археология знания" (1969; рус. пер. 1996). Археология знания - это новый подход к истории, отказ от идей и концепций кумулятивного развития знания, в основе которого так или иначе лежал бы абсолютно надежный наблюдатель - трансцендентальный субъект. Для археологии знания важны не натуралистические вещи и не познающий их субъект, но способы построения предметов познания, предметов социальной практики (таких, как медицинская клиника, психическая болезнь), предполагающие взаимодействие субъективного и объективного. Наиболее известная работа археологического периода - "Слова и вещи". В ней представлены эпистемы (см. эпистема) - параллельные срезы познавательной почвы в европейской культуре Нового времени. Единство этим срезам придает преобладающее в тот или иной период знаковое отношение между "словами" и "вещами". Последний, наиболее близкий к нам культурный этап формирует особое, взаимоисключающее отношение между "человеком" и "языком": консолидация языка в многообразии его функций теснит из картины мира образ "человека". Книга имела бурный успех и была воспринята прессой и читателями как научное доказательство идеологического тезиса о "смерти человека".
Генеалогия власти-знания представлена двумя главными работами. Это "Надзор и наказание" (1975; рус. пер. 1999) и "Воля к знанию" ("История сексуальности", т. I, 1976; рус. пер.: "Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности", 1996). Задача генеалогии - выявление условий возникновения и функционирования особых комплексов власти-знания, в которых нормы социального взаимодействия и социального подчинения обусловливают те или иные познавательные подходы к человеку. Власть в трактовке Фуко - это анонимный механизм, действие которого пронизывает все стороны жизни, и потому ее механизмы можно изучать в казарме и больнице, в семье и в кабинете врача. Всеподнадзорность, дисциплинирование и нормирование определяют и предметы познания, и его методы. Никакая власть, по Фуко, не является чисто негативной, она всегда имеет и порождающие ("позитивные") эффекты. Так, в тюрьме как социальном институте реализуются различные возможности этой власти-подчинения: социальная оптика (надзор), социальная физика (стратегии соотношения сил между различными группами людей), социальная физиология (процессы группировки и перегруппировки элементов власти, их трансформации, перестановки и пр.). Если в "археологиях знания" неясными оставались механизмы перехода от одной познавательной конфигурации к другой, то в генеалогиях этот вопрос задним числом получает свое решение: эти переходы определяются набором дискурсивных и недискурсивных (экономических, политических, социальных) практик и кристаллизуются в определенных схемах власти-знания. Идеи "генеалогии власти" легли в основу работы "Группы информации о тюрьмах", в которой Фуко активно участвовал. Они стимулировали, в частности, появление в нач. 1970-х гг. течения "новых философов", критиковавших все формы знания и социальные институты европейского общества как механизмы власти и господства.
Основные работы 1980-х гг. - "Пользование удовольствиями" и "Забота о себе" (обе - 1984; соответственно тома II и III "Истории сексуальности"; рус. пер. 1998) - продолжают общий проект "Истории сексуальности", подчеркивая, во-первых, историческую конкретность представлений о "сексуальности" и, во-вторых, ее "нерепрессивность", сформированность определенными механизмами и практиками (надзор общества за индивидом, культивирование ритуалов и практик самопознания, признания, исповеди и др.). Однако их особенностью становится сама постановка вопроса о возможности сопротивления заданным обстоятельствам в форме "свободного слова" ("вольноречие", "водьноговорение", парресия). В этот период Фуко больше всего интересует формирование морального субъекта посредством особых "техник работы над собой" (techniques de soi). Тем самым в прижизненно опубликованных работах 1980-х гг. внимание сдвигается с человека познающего-познаваемого или подчиняющего-подчиняемого на человека, рефлексивно относящегося к самому себе, направленно формирующего свое тело и душу. Этот новый герой - "человек вожделеющий" - показан на материале поздней античности, в процессе самоформирования субъекта сексуальности, его отношений к общественным обязанностям, окружающим людям.
При этом оказывается, что нормативные практики, обращенные индивидом на самого себя, могут не только дисциплинировать, но и индивидуализировать. Так, в "Пользовании удовольствиями" и "Заботе о себе" речь идет фактически не столько о внешнем упорядочении, сколько о личном выковывании "стилей" жизни: это становится возможно в периоды расшатывания общепринятой морали кодов и установлений. Для Фуко поздняя античность с ее распадом закрепленных канонов поведения перекликается с разрушением общезначимых опор современной социальной жизни. Эта проблематика "свободного слова" и выбора стиля жизни в чем-то созвучна - поверх археологии и генеалогий - "гуманистическим" интересам Фуко 1950-х гг. (работы по психологии личности, изучение антропологической проблематики у Канта).
В творчестве Фуко, достаточно цельном, различимы тенденции структурализма и постструкгурализма. Фуко никогда не считал себя структуралистом, хотя поиск инвариантных конфигураций культурной почвы (эпистем), отказ от диахронического фактособирательства и опора на лингвосемиотические механизмы культуры (особенно в "Словах и вещах"), равно как и проблематизация всех "антропологических иллюзий", сближают его подход с идеями структурализма. Т. о., если Фуко 1960-х гг. с какими-то натяжками структуралист; а Фуко 1970-х, сосредоточенный не на "языке" и "структурах", а на "теле" и "власти", скорее постструктуралист, то Фуко 1980-х гг. вновь откликается на зов "доструктуралистской" "гуманистической" проблематики, хотя Сартр с его философией порыва, а не взвешенной "позитивной" мысли навсегда остался его главным философским противником.
Сам Фуко определил свой проект под вымышленным именем в известном "Словаре философов" Д. Юисмана (Dictionnaire des philosophes, dir. D. Huisman, A.-J. P., 1984) достаточно традиционно и вполне по-кантовски это - "критический метод исторического исследования" или "критическая история мысли" (при этом "мысль" трактуется широко как "акт, полагающий субъект и объект в многообразии их возможных отношений") (там же, с 842). Его цель - анализ конкретных обстоятельств, формирующих или изменяющих отношения субъекта к объекту как основу всякого возможного знания.
Т. о., Фуко шел своим путем, допуская и разрывы с традицией, и моменты следования традиции. Но каждый раз он чутко улавливал смысл социально-философского вызова и остро реагировал на него: в 1960-е гг. он ярче всех подчеркнул философскую значимость неантропоморфного знания; в 1970-е гг. трезво показал сформированность мысли и действия социальными техниками, а в 1980-е гг. - в момент этического поворота во французской философии - вернул на философскую сцену морального субъекта - человека другой эпохи, но близкого нам главной задачей "самоформирования" и самоопределения.
Соч.: Maladie mentale et personnalité. P., 1954; Maladie mentale et psychologie. P., 1962; Folie et déraison. Histoire de la folie à l'âge classique. P., 1961; Naissance de la clinique. Une archéologie du regard médical. P., 1963; Les mots et les choses. Une archéologie des sciences humaines. P., 1963; Archéologie du savoir. P., 1969; L'ordre du discours (leçon inaugurale au Collège de France, 2 déc. 1970). P., 1971; Surveiller et punir. Naissance de la prison. P., 1975; Histoire de la sexualité, t. I: La volonté de savoir. P., 1976; Histoire de la sexualité, t. II: L'usage des plaisirs. P., 1984; Histoire de la sexualité, t. III: Le souci de soi. P., 1984; Dits et Ecrits par Michel Foucault, t. I-IV. P., 1994; "Il faut défendre la société", Cours au Collège de France, 1975-1976. P., 1997; Les anormaux. Cours au Collège de France, 1974-1975. P., 1999.
Лит.: Делез Ж. Фуко. M., 1998; Kremer-Marietti A. Michel Foucault. Archéologie et généalogie. P., 1974; Dreyfus H. L., Rabinow P. Michel Foucault. Beyond Structuralism and Hermeneutics (2 ed.). Chic., 1983; Eribon D. Michel Foucault. P.,1991; Idem. Michel Foucault et ses contemporains. P., 1994; Michel Foucault. Lire l'oeuvre. P., 1994; Michel Foucault philosophe. Rencontre internationale. P., 1988; M. Foucault. Les enjeux du pouvoir (Les études transeuropéennes). Nancy, 1994; Monod J.-C. Foucault. La police des conduites. P., 1997; Gros F. Foucault et la folie. P., 1997; Zougrana J. Michel Foucault. Un parcours croisé: Lévi-Strauss, Heidegger. P., 1998; Han В. L'ontologie manquée de Michel Foucaull. Entre l'historique et le transcendantal. P., 1998; Chebli S. Figures de l'animalité dans l'oeuvre de Michel Foucault. P., 1999.
H. С. Автономова