Приглашаем посетить сайт
Категории
«КАТЕГОРИИ» (Katnyopicu, лат. categoriae, praedicamenta) - труд Аристотеля, называемый также «Pepi TCDV Kcnrnyopu Bv» («О категориях»); относится к его ранним произведениям и открывает цикл логических произведений, объединенных впоследствии в «Органон».
Хотя это произведение упоминается практически во всех остальных трудах Аристотеля, его подлинность периодически подвергалась сомнению. Поводом к сомнению такого рода служило, в частности, учение о постпредикаментах, а также учение о сущности, сильно отличающееся, по мнению некоторых исследователей, от того, которое дано в «Метафизике».
Слово «Kcc Tnyopia» происходит от глагола «Ka Tnyopeiv» («высказывать») и означает буквально «высказывание». Правда, у Аристотеля понятия KaTTnyopia, KatnyopiKOv употребляются и в узком значении, напр. проток; катлур1кг| - «утвердительное суждение, утвердительная посылка».
В этой небольшой работе, вызвавшей много споров, нет предисловия. Она начинается с определений, которые фактически вводят ряд разграничений. Эти разграничения, если их окинуть общим взглядом, напоминают диайрезис понятия «сказываемое». Аристотель требует разграничивать «одноименные» и «соименные» предметы: у первых только имя общее, а «соответствующая этому имени речь о сущности (Хбуос. rfjc, o'uaiac,) разная» (Cat.l, la 1-2), тогда как у «соименных» (cruvcovoua) и соответствующая этому имени речь одна и та же» (1, 1а 7-8).
Далее, из того, что говорится, одно говорится в связи («человек бежит»), а другое - вне связи («человек»). Из того, что говорится в связи, одно сказывается о каком-нибудь подлежащем, но не находится ни в каком подлежащем; напр., «человек» об отдельном человеке (2,1а 20- 21); другое находится в подлежащем (т.е. «не будучи частью не может существовать отдельно от того, в чем оно находится»), но не сказывается ни о каком подлежащем; напр., «белое» находится в теле, но не сказывается о нем (т.е. не характеризует его сущность). Иное и сказывается о подлежащем, и находится в подлежащем( напр., умение читать и писать) и находится в душе, и сказывается о ней (2, lb 1-3). Иное не находится в подлежащем и не сказывается ни о каком подлежащем, напр., отдельный человек или отдельная лошадь.
Лишь в четвертой главе, перечисляя категории, Аристотель дает то, что с большой натяжкой можно было бы назвать определением понятия категории: «Из сказанного без какой-либо связи каждое означает или сущность, или "сколько", или "какое", или "по отношению к чему-то", или "где", или "когда", или "находится в каком-то положении", или "обладать" или "действовать", или "претерпевать" (4, lb 25-28). Категории, таким образом, характеризуются здесь как те значения, которые может иметь сказанное без всякой связи. Впоследствии он уточняет, что речь идет о «первых», т.е. о самых общих значениях отдельно взятых имен. Всего Аристотель упоминает десять категорий: сушность (o'uaia; лат. essentia), качество (noiov; лат. qualitas), количество (noaov; лат. quantitas), отношение (лрос, xi; лат.гекпо), место (лоО; лат. ubeitas), время (ПОТЕ; лат. quandeitas), положение (кйобш; лат. situs), обладание 't)(e.iv; лат. habitus), действие (notev; лат. actio), страдание (raoxelv; лат. passio) (Cat. 4, lb 25-27).
Аристотель подчеркивает, что ни одна из категорий сама по себе не содержит утверждения и поэтому не является ни истинной, ни ложной. Поэтому представляется ошибочным характеристика категорий как «praedicamenta». В «К.» категории характеризуются так же как «роды сказываемого» (yEvn TCDV KaTqyopicOv ) (Cat.10, lib 15). Аналогичным образом категории определяются практически во всех логических произведениях Аристотеля (Top.9,103b 20-21), иногда так же, как «способы сказывания» (агщата Tfjc, Kcrnryopiac,). Иначе обстоит дело в «Метафизике» и в других произведениях Аристотеля, не входящих в «Органон». Категории характеризуются в них как «первые различия и противоположности сущего» (Met.X,7,1067b 9-10, XI, 3, 1061b 14), «роды бытия» (yevn TCOV 'OVTCOV) (De an. II, 1, 402a 23), «категории сущего» (Kaxnyopiai TOO'OVTOC,) (Phys.III, 1,200b 28).
Это, очевидно, дало повод для трактовки категорий как «наиболее общих родов сущего». Порфирий был, пожалуй, первым, кто смешал категории с предикабипиями, а «роды бытия» - с «родами сказываемого». Последнее характерно не только для некоторых греческих и латинских комментаторов, но и для аристотелеведов ( Г. Риттер, отчасти Э. Целлер, Г. Бониц, К. Прантль). Однако подобная характеристика категорий в «Метафизике» является производной от характеристики их как «самых общих значений слова «есть» (eon)» (Met. I V, 2, 1026а 23). Поэтому отчасти прав был О. Апельт, утверждавший, что категории суть значения не реального сущего, а логической связки «есть». С ним фактически солидарен был Ф. Брентано. Однако рассматривать подобное утверждение как определение категорий ошибочно, так как понятие «категории» у Аристотеля имеет более общее значение и касается любого имени и даже высказывания.
Семантическую трактовку категорий, предложенную А. Тренделенбургом, можно в целом признать правильной, однако с его утверждением, будто «их применение определяется грамматическими соображениями (Leitfaden)», согласиться нельзя. В «Топике» категории - это те значения, которые приобретают все высказывания, образованные с помощью предикабилий; это - то, что подразумевают, когда нечто утверждают (Тор. I, 9, Ю З Ь 24-26). Это, очевидно, дало повод Ф. Брентано сделать вывод, что категории характеризуют тот способ, каким предикаты приписываются первой сущности. Однако в «Топике» категории служат для различения многозначности слов и, в частности, для выявления омонимии (Тор. I, 15, 107а 2-7). Здесь же указывается, что многозначность высказываний возникает из-за многозначности слов (Тор. 7,1,152а 37-152Ь 5).
Цель, ради которой были созданы «К.», предельно четко определена в «Софистических опровержениях»: учение о категориях необходимо для борьбы против софистических доводов, основанных на том, что о нетождественном говорится одинаково (<u>Soph.el.22,</u> 178а 4-10). Поэтому прав был, на наш взгляд, Г. Майер и другие исследователи, утверждавшие, что учение о категориях уже Платоном разрабатывалось для борьбы с софистикой.
Неправомерность отождествления родов категорий с родами бытия следует, в частности, из учения о сущности. Аристотель вводит различие между «первыми сущностями» ( т т р ш т ш o'uoicu) и «вторыми сущностями» (бейтерси o'uaicu). «Первая сущность» - это «та, которая не сказывается ни о каком подлежащем и не находится ни в каком подлежащем, как, напр., отдельный человек или отдельная лошадь» (Cat.5, 2а 12-14). «Первые сущности» занимают в высказывании только место субъекта ('imoKeiuEvov, буквально «субстрат») и никогда - место предиката, разве только в привходящем смысле. Только они у Аристотеля называются сущностями «в самом основном, первичном и безусловном смысле». «Вторыми сущностями» он называет «те, к которым как к видам принадлежат сущности, - и эти виды, и их роды; напр., отдельный человек принадлежит к виду "человек", а род для этого вида - "«живое существо" (Cat.5, 2а 14-16). В высказывании они могут занимать место и субъекта и предиката.
Сказываться о подлежащем могут имена и понятия (определения). Вторые сущности, как и категории, согласно Аристотелю, суть не имена, а понятия, имеющие имена (Cat.5, За 20-21). Ни те, ни другие не находятся в подлежащем. Под подлежащим Аристотель понимает как реальный предмет, когда говорит, что свойство, напр., «белое», находится в предмете («теле»), так и вторичные сущности, выступающие в роли субъекта высказывания. Поскольку все остальное, помимо первых сущностей или сказывается о них, как в подлежащих, или находится в них, как в подлежащих, то, утверждает Аристотель, «если бы не существовало первых сущностей, то и не существовало бы ничего другого» (Cat. 2b 3-6). Общая черта всякой сущности не находится в подлежащем. Аристотель подчеркивает, что «после первых сущностей из всего прочего одни только виды и роды называются вторыми сущностями; из всего, что сказывается, только они выявляют первую сущность» (Cat.5, 2b 29-31). В качестве примера Аристотель приводит привходящие свойства «белый», «бледный», которые не выявляют сущности человека. Но очевидно, что ни одна из категорий (за исключением, быть может, категории самой сущности) не выявляет сущности отдельных предметов, т.е. не входит в их определение. К тому же Аристотель никогда не упоминает категории среди вторых сущностей и это не случайно, ибо, согласно его взглядам, одна категория может сказываться о другой и, естественно, о всем, что к ней относится, только привходящим образом. Роды же сущего - это всегда роды первых сущностей, раскрывающие их сущность.
СП Секундант
Лит.: Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 1 - 2. М., 1975-1978; Аристотель. Категории. М., 1939; Aristotelis Opera. Vol. 1. В., 1831; Ахманов А.С. Логическое учение Аристотеля. М., 1960; Луканин Р.К. «Органон» Аристотеля. М., 1984; Apelt О. Beitrage zur Geschichte der griechischen Philosophic Leipzig, 1891; Bonitz H. Aristotelische Srudien. 5 Bde. Wien, 1862-1867; Brentano F. Kategorienlehre. Hamburg, 1933; Maier H. Die Syllogistik des Aristoteles. 2 Bde. Tubingen, 1896-1900; Prantl С Geschichte der Logikim Abendlande.Bd.l. В., 1855; Trendelenburg A. Geschichte der Kategorienlehre. В., 1846; Zeller E. Die Philosophic der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Bd.l. Leipzig, 1879.
К. в психологии - психический процесс отнесения единичного объекта, события, переживания к некоторому классу, в качестве которого могут выступать вербальные и невербальные значения, символы, сенсорные и перцептивные эталоны, социальные стереотипы, стереотипы поведения и т.д. Процесс К. непосредственно включен в процессы восприятия, мышления, воображения, объект которых воспринимается и мыслится не как единичность, непосредственная данность, а как представитель некоторого обобщенного класса, причем на этот объект переносятся особенности и характерные признаки данного класса явлений. Содержание понятия К. в когнитивной психологии соответствует принятому в рамках теории деятельности положению об опосредовании психических процессов социально выработанными эталонами - обобщениями, несущими в себе совокупный общественный опыт. Носителями этого опыта являются, прежде всего, семантические структуры естественного языка (вербальные значения); формой фиксации опыта могут выступать и символы, выразительные движения, ритуалы, а также формулы, схемы, чертежи и т.д. В индивидуальном опыте К. выступает формой его упорядочивания через присвоение и трансформирование субъектом категорий и эталонов общественного сознания, ее дифференциально-психологические аспекты характеризуют специфику отражения мира субъектом. Являясь средством осознания мира, категориальные структуры индивидуального сознания, как таковые, могут и не осознаваться субъектом. Формы К. имеют сложную иерархическую организацию, построение и функционирование которой изучают генетическая и общая психология, когнитивная лингвистика и логика.
В.Ф. Петренко
КАТЕГОРИИ (от греч. kategoria - высказывание, свидетельство; признак) - первоначально основные понятия философии, отражающие высшие роды сущего и являющиеся универсальными формами мышления. Начиная с Аристотеля и вплоть до конца 19 в. в роли философских К. выступали лишь онтологические понятия. Затем в их число стали включать и понятия гносеологии, а позднее К. стали называть и основные понятия конкретных наук.
Платон выявил пять высших родов сущего: бытие, тождество, различие, движение и покой (Платон. Софист. 254с-259b). Аристотель назвал отражающие их понятия категориями и перечислил десять К.: «субстанция», «количество», «качество», «отношение», «место», «время», «положение», «состояние», «действие» и «страдание» (Аристотель. Категории, lb-2а). Он также указал две гносеологические функции К. Во-первых, любое некатегориальное понятие относится к одной из К. как видовое к родовому; напр., «человек» - к «сущности», «белый цвет» - к «качеству». Во-вторых, субъект и предикат суждения должны принадлежать к одной К. Аристотель. Вторая аналитика. 103b. 20-35). Суждение «Человек есть белый цвет» ложно уже потому, что нарушает это требование. Отсюда следует, что не только типов понятий, но и типов суждений существует ровно столько же, сколько и К.
Сравнимый с аристотелевским вклад в анализ проблемы внес Кант. Вслед за Аристотелем он связывает каждую К. с определенным типом суждения, напр., К. общения - с разделительным суждением. Он делит все суждения на четыре класса и ставит им в соответствие четыре класса К: 1) количество (единство, множество, всеобщность), 2) качество (реальность, отрицание, ограничение), 3) отношение (субстанция и акциденция, причина и следствие, взаимодействие) и 4) модальность (возможность-невозможность, существование-несуществование, необходимость-случайность).
Методологически кантовская таблица К. по крайней мере в трех отношениях превосходит аристотелевскую: в ней появляется отсутствовавший у Аристотеля класс модальных К.; К. в ней не просто перечисляются, а классифицируются; гносеологическая роль К. не сводится к разбиению всех других понятий на классы и к заданию типа связи субъекта и предиката в суждении; они трактуются как априорные формы синтеза - второго после опыта источника новых знаний. Напр., подводя под К.
причинности временную последовательность событий А и Б, мы трактуем А как причину Б. Этот взгляд на К. затем детально разрабатывался в неокантианстве.
Гегель сделал очередной шаг в разработке проблемы: открыл генетическую связь между К., попытался представить их как ступени саморазвития абсолютной идеи. Аналогичную задачу, но уже на основе материализма, пытались решить отечественные философы. Они исходили из посылки, что философские К. (К. диалектики, в их терминологии) исторически возникали в последовательности, определяемой уровнем развития знания. Напр., для появления К. «единичное» и «общее» достаточно было уметь считать «до одного»: один-много, а для разработки К. «система» и «структура» потребовалась уже культура мышления 20 в.
Субъективные идеалисты, а также неокантианцы вслед за Кантом, сводят гносеологическую функцию К. к упорядочению данных опыта. Это порождает два вопроса: 1) в чем цель такого упорядочения? 2) как К. проникли в наше сознание? Удовлетворительного ответа на них нет до сих пор. С точки зрения реалистов (материалистов и объективных идеалистов, К., будучи формой знаний об объективной действительности, не просто упорядочивают опыт, а приводят его в более полное соответствие с этой действительностью.
Важной для понимания гносеологической роли К. является их взаимосвязь с законами. Любой писаный закон( как философский, так и частнонаучный) - это суждение, отражающее отношение. Напр., закон причинности констатирует отношение между порождающим и порожденным явлениями. К. же - это понятия, которые входят в формулировку закона как части в целое. Они отражают либо один из носителей отношения («причина» и «следствие»), либо само отношение («причинность»).
Высшие роды сущего фиксируются в К. разными способами. Проще всего - как их объемы. Самый большой объем - у К. «объект»: в него входит любое нечто, все, что может быть названо, от универсума до спина электрона. Меньше объемы у К. «предмет» и «признак»: предметами называют объекты, способные к самостоятельному существованию в пространстве и времени, признаками - объекты, существующие лишь в составе предметов как их определенности. Признаки, в свою очередь, делятся на свойства и отношения, отношения - на связи и несвязи и т.д. Возникает принципиальный вопрос: где нижний предел общности философских К., где граница, отделяющая их от К. частных наук? Некоторые авторы полагают, что жесткой границы между ними нет; их соединяет промежуточный слой общенаучных понятий.
Но роды сущего охватываются не только объемами К. «Бытие» и «объективная реальность» - сингулярными понятиями; - объем каждого из них состоит из единственного объекта. И тем не менее это философские К. Таковыми их делает не объем, а содержание: «бытие» охватывает им все сущее, а «объективная реальность» - все сущее за пределами сознания. Строго говоря, К. этого типа охватывают своим содержанием не роды, а части сущего.
Объединить философские категории в систему пытался уже Аристотель своим списком из К. Кант не претендовал на создание системы К. Для него была важна «только полнота принципов для системы» (Кант И. Критика чистого разума // Соч.: В 6 т. М., 1964. Т. 3. С. 173). После Канта и в отечественной, и в зарубежной литературе разработано множество таких систем.
Г.Д. Левин