Приглашаем посетить сайт
ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ (DANTE ALIGHIERI)
ДАНТЕ Алигьери (Dante Alighieri) (1265-1321)
Великий итальянский поэт-мыслитель, создатель величайшего из творений средневековой художественной культуры - поэмы «Божественная комедия». Эту поэтическую мистерию впоследствии стали называть «энциклопедией христианской духовности». Богословско-эстетические, философско-этические воззрения Данте сформировались под влиянием идей Аристотеля, Августина, Бернарда Клервосского, Фомы Аквинского. Универсализм его мышления обнаружился не только в поэтическом, но и в философско-политическом творчестве. Так, в трактате «О монархии» он предложил проект глобального монархического мироустройства, реализация которого привела бы к появлению земного аналога Небесного Иерусалима и позволила бы человечеству вести мирное, гармоничное, обеспеченное существование. В задуманной им мировой империи власть осуществлялась бы на паритетных началах духовным и светским лидерами - папой и императором. Однако католическая церковь неодобрительно отнеслась к этому проекту и в 1554 г. трактат бы включен в «Индекс запрещенных книг».
В поэме «Божественная комедия» (1321) Данте предстал не только как поэт, но и как теолог, метафизик и моралист. Под влиянием христианского принципа троичности он разделил поэму на три части - «Ад», «Чистилище», «Рай», каждая из которых вмещает по 33 песни. Дополнительная, первая песня «Ада», служащая вступлением к поэме, позволила довести общее число песен до ста. Троичность просматривается и в том, что поэма написана трехстрочными строфами - терцинами. Три спутника сопровождают Данте по загробному миру - Вергилий, Беатриче и Бернард Клервосский. Теология, философия, этика, исторический и современный материал, античные мифологемы и христианские теологемы - все это нашло свое место в сферически замкнутой композиции поэмы.
В поэме рассказывается о том, как Данте в сопровождении тени Вергилия перешагнул черту, отделяющую земной мир от потустороннего, загробного, и они начали спускаться вниз по кругам Ада. Представляющий собой гигантскую воронку, простирающуюся до центра Земли, Ад изображается поэтом как грандиозное исправительное учреждение. Принцип воздающей справедливости, логика эквивалентного воздаяния за содеянное при жизни зло стали для поэта базовыми нравственно-правовыми основаниями распределения посмертных наказаний между грешниками и преступниками, находящимся в Чистилище и в девяти кругах Ада. Их души несут здесь наказания за то, что они совершили при жизни. Здесь находятся сладострастники и гордецы, завистники и алчные скупцы, еретики и. разбойники, самоубийцы и насильники. На самом дне воронки стоит вмерзший до середины туловища в лед озера Коцит Сатана-Люцифер. У него три лика и три пасти, в каждой из которых - предатель. Это Брут и Кассий, предавшие Юлия Цезаря, и Иуда Искариот, предавший Христа.
Моральная позиция Данте исполнена бескомпромиссной наступательной патетики. Каждому виновному он посылает соответствующую меру расплаты муками голодом, холодом, огнем, кипятком, расплавленным металлом и т.п. Каждый его новый шаг по загробному царству оборачивается все новыми картинами возмездия, которые действуют на воображение читателей «Божественной комедии» убедительнее призывов, увещеваний, доводов рассудка и логики. Поэма пронизана сложной символикой. Данте прямо говорит о необходимости понимать ее не буквально, а символически:
О вы, разумные, взгляните сами
И всякий наставленье да поймет,
Сокрытое под странными стихами.
В своем трактате «Пир» Данте описал четыре возможных способа понимания текстов - буквальный, аллегорический, моральный и анагогический. Данная типология, примененная к «Божественной комедии», позволяет убедиться в крайней сложности ее нормативного, смыслового, ценностного содержания. Так, поиск буквальных смыслов предполагает наивную доверчивость читателей, склонных верить, будто поэт действительно совершил путешествие по загробному миру. О таких читателях свидетельствует предание, согласно которому современники поэта, встречая его на улицах, со страхом перешептывались за его спиной: «Он был в аду».
Аллегорический смысл связан с языком иносказаний, позволивших поэту передать суть многих отвлеченных философско-этических идей при помощи доступных созерцанию художественных образов. Аллегорична преамбула поэмы, в которой Данте рассказывает о том, как, перешагнув возрастной рубеж распятого Христа, «земную жизнь пройдя до половины», он очутился в «сумрачном лесу» глубокого экзистенциального кризиса. До сих пор ему не удавалось избавиться от ощущения неправедности того пути, по которому он двигался. Все, чем он жил прежде, представилось ему чем-то вроде дикого, дремучего леса, в котором он заблудился, окутанный тьмой и опутанный ложью. И чем дальше он размышлял о своей судьбе, тем сумрачнее становилось у него на душе. Смятение, страх, чувство безысходности теснили душу, запутавшуюся в сетях грехов, в «путах зла», плененную пороками сладострастия, гордыни и корыстолюбия. Аллегории этих грехов - рысь, лев и волчица - стояли перед его умственным взором. Именно этих зверей он изображает поджидающими его у входа в Ад. Они теснят его к краю бездны, чтобы столкнуть в кромешную тьму зла, откуда уже нет спасения. Если бы Данте не имел тяги к творчеству и не обладал поэтическим даром, он, вероятно, не избежал бы нравственной гибели. Но искусство, поэзия спасают его, помогают духовно «возвыситься над повседневной былью». Ему в воображении является его любимый поэт Вергилий и подсказывает выход из тупика. Чтобы «от зла и гибели уйти», Данте должен показать, что произошло после смерти с теми, кто не устоял перед греховными искушениями и преступными соблазнами. Изображение адских мук грешников, преступников может помочь и самому Данте, и многим другим уйти от зла и избежать нравственной гибели. Такова аллегорическая преамбула «Божественной комедии», позволяющая предположить, что воображаемое путешествие поэта по девяти кругам Ада было продиктовано ему экзистенциальной сверхзадачей, поставленной им же перед самим собой. Он обязан был преодолеть в себе все темное и пройти тяжкий и страшный путь, чтобы, усвоив этот нравственный урок, оставить позади все ложное и неправедное и выйти к свету, к новым духовным рубежам. Таким образом, картина Ада, куда спускается поэт, - это аллегория его собственной души в состоянии нравственного помрачения.
В герменевтической типологии Данте имеются, кроме буквальных и аллегорических толкований, еще и моральные. Под ними поэт подразумевает назидательные смыслы и значения, отыскиваемые читателями и имеющие воспитательную направленность.
Еще один вид истолкования, анагогичес- кий, предполагает внимание читателя к присутствующим в тексте метафизическим «сверхсмыслам», раскрывающим суть высших истин бытия. Изображаемые картины представляются истинными и в буквальном, и в метафизическом значении. Так, Данте искренне убежден, что посмертное воздаяние ожидает каждого человека и никто не избежит его. Он также верит, что все прошлые, нынешние и будущие поколения людей связаны воедино общей судьбой. Эта связь, не очевидная в физическом мире, обнаруживает себя в мире сверхфизическом, где нет времени, отделяющего поколения друг от друга.
Для живого человека загробный мир недоступен. То, что предпринял Данте, - это путешествие, совершенное его духом в воображении. В то время как его витальное «Я» дышало воздухом земли, а его социальное «Я» пребывало среди современников, друзей и недругов, его духовное, метафизическое «Сверх-Я» путешествовало по Чистилищу, Аду и Раю. Пока поэт вел земную жизнь, его двойник, его «тень» пребывала в загробном царстве. Пережив страхи и испытав катарсис, освободившись от всего темного, она в итоге взошла к райским высотам духовного света. В замысле такого путешествия проявилась трансгрессив- ность предренессансного духа. Чтобы переступить черту, отделявшую существование от несуществования, нужна была невиданная духовная отвага.
Протестантский богослов П. Тиллих рассматривал «Божественную комедию» как величайшее для средних веков выражение экзистенциалистского подхода к человеческой жизни, как всеобъемлющее экзистенциальное учение о человеке, сформулированное на языке поэтических символов. И хотя, как полагает Тиллих, Данте остался в пределах схоластической онтологии, ему все же удалось проникнуть одновременно и в глубины состояний саморазрушения и отчаяния и в высочайшие сферы мужества и спасения.