Приглашаем посетить сайт
ВОСТОК - ЗАПАД
Восток - Запад - семиотическая бинарная оппозиция, имеющая пространственно-географическую маркировку и богатую социально-историческую, культурологическую, моральнопсихологическую, художественно-эстетическую семантику. Она вписывается в рамки дуалистического (от лат. dualis - двойственный) принципа взаимоотношений, предполагающего существование двух онтологически самостоятельных и аксиологически равноправных первоначал, а также различные модели их взаимодействия (гармонии, взаимной терпимости, индифферентного соседства, активного противодействия, ожесточенной борьбы и т. д.). Аксиологическому сознанию свойственно располагать стороны дуальных отношений на разных участках ценностной шкалы - одну на положительном полюсе, а другую на отрицательном - и придавать всему спектру отношений между ними отчетливо выраженную этически-эстетическую окраску.
Дуальная модель «Восток - Запад» позволяет усматривать в целостности мировой художественно-эстетической культуры максимально объемные, существенно отличающиеся друг от друга подсистемы и дискурсы. Художественные миры Востока и Запада, сами распадающиеся на множество локальных сфер, однако, не лишены свойств, позволяющих выстроить два типологических ряда. Французский исследователь Д. де Ру- жемон, предпринявший попытку группировки основных онтологических и аксиологических категорий человеческого мировосприятия с опорой на бинарную оппозицию «Восток - Запад», выстроил два следующих, хотя логически и не строгих, но вместе с тем характерных ряда: «Восток - заря, утро, верх, правое, предельная утонченность, ангел откровения, дух, интуиция, мудрость, возрождение, просветленное знание, отчизна души. Запад - закат, вечер, низ, левое, непрозрачная плотность, сумерки, демон утилитаризма и слепого могущества, забвение высших ценностей души, телесность и материальность, беспорядочная активность, ложное, отяжеленное материей знание, страна изгнания» (Цит. по: Махлина С. Т. Семиотика культуры и искусства. Опыт энциклопедического словаря. Часть I. - СПб., 2000. - С. 50).
Современные социологические, антропологические, психологические исследования позволяют обозначить наиболее характерные психоментальные и миросозерцательные особенности субъектов, чье художественное творчество может быть отнесено к культурам либо Востока, либо Запада. Эти особенности коррелируются с особенностями правополушарной (касательно восточных культур), либо левополушарной (относительно западных культур) активности человеческого мозга. Уже в культурах «осевого времени» обнаружилась такая антропологическая особенность, как функциональная асимметрия полушарий человеческого мозга - способности левого и правого полушарий по-своему воспринимать действительность. Эти способности наложили особый отпечаток на особенности религиозно-философского, художественно-эстетического творчества народов Востока и Запада. На антропологической основе функциональной асимметрии полушарий мозга сформировались два заметно отличающиеся друг от друга типа ментальности - западный (европейский) и восточный (азиатский).
Восточный менталитет следует квалифицировать как миросозерцательные особенности людей азиатского, преимущественно дальневосточного, региона эпохи традиционных, классических, доиндустриальных обществ. В настоящее время под влиянием масштабных геополитических изменений в восточном сознании происходят определенные изменения. Однако психоментальная основа, формировавшаяся тысячелетиями, остается в своих основных чертах прежней. Итак, перечислим основные признаки восточного мировосприятия.
1. Традиционализм, консерватизм, почтительное отношение к прошлому, слабая восприимчивость к чужому. Замкнутость на собственных традициях явно обнаружилась в нормотворческой деятельности такой ключевой фигуры «осевого времени», как Конфуций, чьи идеи и принципы были пронизаны духом традиционализма.
2. Готовность индивидуального «я» растворяться в общем «мы» выступает в восточном сознании как норма, ценность, признак хорошего тона. Восток склонен поощрять стремление индивида к проявлению своих способностей в рамках группы, общности.
3. Готовность раствориться в сверхличной стихии естественного космоса порождает более спокойное, по сравнению с западным, отношение к смерти, которой соответствует образ капли, растворяющейся в океане.
4. Способность легко адаптироваться к внешним условиям, гибкость психических структур позволяют индивидуальному «я» не разрушаться при давлении внешней среды; но как только это давление ослабевает, внутреннее «я» обретает свои прежние формы.
5. Преобладание интровертных ориентаций над экстравертными, склонность к погружениям в себя, интерес к внутренней жизни. Умение ценить созерцательное ми- роотношение заставляет стремиться не к освоению, покорению мира, а к его созерцанию как непосредственной данности и живого целого. Отсюда особое отношение к феномену молчания. Если в западном понимании внетекстовое молчание равнозначно отсутствию смыслов, то в восточном миропонимании оно - один из способов постижения смысла сущего.
6. Умение ценить созерцательное недеяние выше действия, предпочитать выжидание торопливости, покой - суете позволяют восточному человеку сохранять гармоничные отношения с миром. В древнеиндийской философии в отношениях противоположностей больше ценится не борьба, а равновесие сил. Примирение противоположностей выглядит как путь к переходу на более высокие уровни существования, ведущие к достижению высшей гармонии и абсолютного покоя. Согласно закону Кармы человеку незачем проявлять активность и торопливость, ибо все происходящее уже предопределено заранее и совершится независимо от человеческих усилий. В этом мире все идет своим чередом, у каждой вещи и каждого человека есть свой путь, и не надо им мешать. Не следует налагать печать своей воли на вещи и события. Мир нуждается в том, чтобы в нем было меньше насилия и больше мудрой, внимательной восприимчивости.
7. Чуждость безграничному рационализму, скептическое отношение к идее всемогущества человеческого разума, а с ними и преобладающая склонность не расчленять мир на части в ходе холодного умствования, а ценить его как живую целостность. По словам О. Шпенглера, у китайца или араба интеллект так устроен, что европейская рационалистическая философия от Бэкона до Канта кажется им не более чем курьезом.
8. Негативное отношение к идее отрыва цели от средств, склонность рассматривать их как единое целое и видеть в средствах не что иное, как глубинные основания содержания цели, а в цели - одно из звеньев закольцованной цепи, где каждый элемент - это одновременно и средство, и цель.
9. Почтительно-благоговейное отношение к природе, ко всему естественному составляет одну из главных религиозных, эстетических и нравственноправовых норм восточного сознания, которое пребывает в уверенности, что следует беречь природные формы сущего, прилаживаться к ним, вписываться в них, что человек - не господин и покоритель природы, а ее часть, сознающая свою изначальную слитность с ней.
Иные особенности у западной ментальности, характеризующие преимущественно европейского человека и коррелирующие- ся с особенностями доминирующей левополушарной активностью мозга.
1. Трансгрессивность интеллекта и общего склада психики, проявляющаяся как устремленность ко всему новому, неизвестному, наполняет творения европейской культуры и цивилизации духом энергичного активизма, страстной порывистости, определяющим образом сказывается на морально-психологическом облике западного человека, делает его волевым, «военно-спортивным», авантюристичным, склонным к агрессии, заставляет стремиться к освоению, изменению, покорению мира, позволяет считать себя его хозяином.
2. Жажда новизны, потребность в переменах, отсутствие стойкой привязанности к прошлому и его традициям.
3. Отзывчивость к чужому, готовность ассимилировать новые культурные ценности, чьими бы они ни были. Это позволило войти в классическую европейскую культуру религиозным откровениям древних евреев, математическим достижениям арабов, техническим открытиям китайцев и многому другому.
4. Развитость личностного начала, стремление выделять свое индивидуальное «я» из общего «мы», умение ценить и отстаивать духовную, интеллектуальную, нравственную независимость, бороться за гражданские права и свободы личности.
5. Более слабая, чем у восточного человека, развитость адаптивных способностей, отсутствие гибкости и готовности приспосабливаться к любым обстоятельствам, хрупкость, ломкость внутренних структур индивидуального «я».
6. Привязанность к своему индивидуальному «я», привычка считать его уникальным, неповторимым порождает экзистенциальную доминанту в виде явно выраженного страха смерти, воспринимаемой как угроза абсолютной гибели этого неповторимого личного мира.
7. Бинарно-оппозиционный характер большинства констатаций и оценок, стремление акцентировать внимание на выявлении противоположностей доброго и злого, истинного и ложного, рационального и иррационального и т. д. Склонность к повсеместному обнаружению альтернативных логосов, препятствующая восприятию мира как целого и регулярно ставящая европейское культурное, философское, моральное, правовое сознание в ситуации вынужденного выбора. Постоянно возникавшие при этом затруднения оценочно-избирательных предпочтений мобилизовали интеллектуальные резервы субъектов и тем самым стимулировали и ускоряли развитие европейской цивилизации.
8. Преобладание рационалистических ориентаций, превозношение разума в качестве высшего авторитета способствовало тому, что логика аналитического расчленения сущего на составные элементы довлела над попытками к целостному, синтетическому мировосприятию.
9. Практицизм ориентаций, способность погружаться в практическую деятельность с головой и видеть в этом призвание и смысл жизни оборачиваются частым забвением высших духовных истин, превращают европейца в деятеля, чьи поступки легко приобретают имморальную и противоправную окрашенность.
10. Стремление расчленять единую поведенческую акцию на цели и средства, превращая те и другие в разные фрагменты атомарного мира, способствовало имморализации и криминализации социальной практики.
Несмотря на явную асимметрию восточных и западных свойств, они не обнаруживают свойств радикальной взаимоисключи- тельности антагонистического типа, а напротив, выказывают предрасположенность к многоканальной взаимодополняемости. В мировом искусстве XX в. тема соотношения восточных и западных духовных начал отчетливо прозвучала в произведениях религиозных и светских культурфилософов О. Шпенглера, А. Швейцера, Е. П. Блаватской, Г. И. Гурджиева, Н. К. и Е. Н. Рерихов, Д. Л. Андреева, В. Шубарта, К. Г. Юнга, Г. Гессе, поэтов Н. Гумилева, В. Хлебникова, И. Бродского, художников П. Гогена, А. Матисса, композиторов Г Малера, И. Стравинского и др. Их творчество свидетельствует не только о совместимости указанных начал, но и о высокой продуктивности самих устремлений к их синтезированию. В настоящих условиях ни восточные, ни западные художественные культуры не могут существовать при наличии только собственных, сугубо локальных семиотических каналов. Им необходимо взаимодействие с оппонентами, создающее мировое культурное многоголосие.
◘ Лит.: Гачев Г. Национальные образы мира. - М., 1981; Григорьева Т. П. Дао и логос (встреча культур). -М. 1992; Восток-Запад: Исследования, переводы, публикации. Вып. 1-4. - М., 1982- 1989; Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. - Л., 1979; Запад и Восток: Традиции и современность. - М. 1993; Каган М. С., Хилтухина Е. Г. Проблема «Запад-Восток» а культурологии. Взаимодействие художественных культур. -М., 1994; Конрад Н. И. Запад и Восток. - М., 1972; Кульпин Э. С. Бифуркация Запад-Восток. - М., 1996; Люкс Л. Россия между Западом и Востоком. - М. 1993; Мамонова Н. А. Запад и Восток: Традиции и новации рациональности мышления. -М. 1991; Ремпель Л. И. Восток и Запад как историко-культурная и художественная проблема // Проблемы взаимодействия художественных культур Запада и Востока а новое и новейшее время. - М., 1972; Россия, Запад, Восток: встречные течения. - СПб., 1996; Шубарт В. Европа и душа Востока. -М., 1997; Шахназарова Н. Г. Музыка Востока и музыка Запада. (Типы музыкального профессионализма). - М. 1983.