Приглашаем посетить сайт
ШПЕТ, ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ
ШПЕТ, Густав Густавович (1879-1937)
русский философ, представительфеноменологичес- кого направления в метафизике и эстетике. Учился на физико-математическом и историко-филологическом факультетах Киевского университета. За связь с революционерами был исключен, подвергся аресту. После освобождения погрузился целиком в научно-исследовательскую деятельность. Восстановился в университете, участвовал в семинариуме Г. И. Челпанова, слушал лекции Э. Гуссерля в Геттингенском университете. Выступил инициатором издания сборника «Мысль и слово». Был членом художественного совета МХАТ. Участвовал в работе Московского лингвистического кружка, наряду с Р. Якобсоном, Е. Винокуром, Б. Ярхо и др. В 1918 г. стал профессором Московского университета, при котором организовал Институт научной философии и кабинет этнической психологии. В 1923 г. возглавил философское отделение Государственной Академии художественных наук, в 1927 г. стал ее вице-президентом. После коммунистической «чистки» был снят со всех должностей и вынужден был, владея 19 языками, добывать средства к существованию переводами Данте, Шекспира, Гегеля, Диккенса, Теккерея. В 1935 г. был обвинен в контрреволюционной деятельности, сослан в Енисейск, затем в Томск, а в 1937 г. расстрелян. Шпет стоял несколько особняком в плеяде русских философов серебряного века, поскольку не являлся христианским мыслителем. Будучи сторонником применения феноменологической методологии, он называл себя представителем «реальной» философии. Его главная заслуга в том, что он стал фактическим родоначальником русской феноменологии, герменевтики и семиотики. Одной из главных проблем, оказавшихся в центре его внимания, была проблема языка как несущей конструкции, на которую опираются культура и культурное сознание. Посредством слов, составляющих культурный код, соединяются духовные смыслы и материальные звуки, связываются значения, смыслы и символы вещей. Каждое слово - это не осколок языкового мира, и самоценный микрокосм, несущий в себе образ макромира в его цельности. Слово - это «принцип культуры», «архетип культуры». Поэтому главная задача творческого сознания состоит в том, чтобы проникнуть в глубины этого микрокосма, обнаружить, понять и верно истоковать сосредоточенные в нем смысл. Эта же задача, но только в более масштабном и несравнимо более сложном и трудном виде предстает там, где предметом становится текст, состоящий из великого множества связанных между собой слов. В отдельных словах, в связях между ними и во всей целостности отдельно взятого текста зашифрованы бесчисленные сообщения, раскодированию и интерпретации которых посвящают себя герменевтика и семиотика. В исследованиях «Эстетические фрагменты», «Внутренняя форма слова», «Язык и смысл» Шпет исследовал слово как конкретную социокультурную данность, которая имеет внутреннюю форму, выступает как социальный знак, обладает теми или иными значениями, выражающими и передающими определенные смыслы. За каждым словом автора слышится его голос, присутствуют его мысли и соответствующие им модели поведения. За общезначимостью слова кроется его интимное, сокровенное содержание, которое при желании может быть выявлено. Сам он был мастером комментированных толкований литературных текстов. Об этом свидетельствуют его переводы западно-европейских классиков, к которым он прилагал пространные, едва ли не постраничные комментарии, которые, однако, в годы сталинизма печатались без указания фамилии опального переводчика.
Семиотический аспект в работах Шпета представлен на уровне методологии. Его своеобразие он объяснял следующим образом: «Слово кажется многозначным только до тех пор, пока оно не употреблено для передачи значения или пока мы, встретив- шисьс ним, еще не знаем, для передачи какого значения оно здесь служит» (Шпет Г. Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. 1990. - М., 1990. - С. 226). В той же работе он распространяет аналогичный взгляд и на человека: «...Картина меняется, только когда мы начинаем на действия и поступки соответствующих лиц (авторов) смотреть не как на следствия причин, а как на знаки, за которыми скрывается свой известный смысл (мотивация?), т. е. когда они вставляются в контекст общих мотивов, предопределяющих место и положение данного поступка» (там же. С. 251).
В работе «Театр как искусство» Шпет изложил оригинальную и глубокую концепцию театрального искусства, которая может быть отнесена к разряду семиотических. В ней он указывает на специфику театрального действия, заключающуюся в том, что оно имеет условно-символический характер и является не реальным жизненным действием и не копией каких-то реальных действий, а знаком чего-то важного и значительного, на что драматург, режиссер и актеры хотели бы обратить внимание зрителей. Поэтому театральный актер не просто имитирует какие-то реальные ситуации, а условно изображает, воссоздает нечто воображаемое не из текста, а из самого себя. Текст же и стоящий за ним автор лишь помогают ему в этом. Иными словами, актерское искусство не вторично, не подражательно, а представляет собой первичное, подлинное творчество. То, что ранее вышло из-под пера писателя, и то, что создает актер на сцене, - это два разных мира, две принципиально отличающиеся друг от друга коммуникативные системы. Поэтому механическая трансформация текстового материала в сценический невозможна. А это налагает огромную ответственность на актера, который должен создавать на глазах зрителей новую эстетическую реальность.
♦ Соч.: Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на тему Гумбольдта).- М. 1927; Сочинения. - М., 1989; Театр как искусство// Вопросы философии. 1988. № 11; Философские этюды. - М.: Прогресс, 1994; Философское мировоззрение Герцена. - Пг., 1921; Эстетические фрагменты. - Пг., 1923; Явление и смысл. - Омск, 1996.
◘ Лит. ; Беленький И. Л. Из литературы о Г. Г. Шпете //Начала. 1992. № 1; Вендити М. Об изучении творчества Г. Г. Шпета в странах Западной Европы и Америки // Начала. 1992. № 1; Шпет в Сибири: Ссылка и гибель. - Томск, 1995.