Приглашаем посетить сайт
ПРОРОЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ РЕЛИГИОЗНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ
Пророческая функция религиозно-художественного сознания - редко проявляющаяся, но производящая чрезвычайное впечатление на людей способность творческого духа проникать за пределы физических пространственно- временных измерений, усматривать в иных временных координатах и облекать в яркую художественно-мистическую форму события, которые скрыты от современников и откроются только лишь новым поколениям, спустя определенное время. Когда же художественные образы, созданные творческим воображением картины, обнаруживают свою действительную футуристическую направленность, т. е. оказываются сбывшимися прогнозами, то потомки начинают говорить о провидческом, пророческом даре художника, сумевшего усмотреть за завесой времен то, что было скрыто от всех других людей.
Тема пророчеств является оченьдревней. В библейской традиции она неотъемлема от фигур и деяний ветхозаветных пророков. Пророк - это избранник, через которого Бог доводит до людей свою волю и предсказывает будущее. Пророки появлялись, как правило, в критические, кризисные моменты истории, когда государство и народ сталкивались с трудноразрешимыми проблемами, когда на них обрушивались тяжкие испытания и бедствия. Если правители не могли найти таких средств и путей выхода из кризиса, которые соответствовали бы высшим, божественным предустановлениям, то на передний край выдвигались пророки. Уверенные в том, что через них Бог указывает путь спасения, они горячо и страстно проповедовали, обличали тех, кто заблуждался, успокаивали и ободряли отчаявшихся, вселяли надежду, укрепляли веру. Из уст пророков люди могли услышать вести о грядущих, ближайших или отдаленных, испытаниях и лишениях, ожидающих их в наказание за прошлые и нынешние прегрешения. Обладая ярким мистическим воображением, даром провидения, пророки могли внутренним взором прозревать то, что проливало свет на настоящее и будущее. Это могли быть явившиеся им в сновидениях или наяву фантастические или вполне реалистические образы, которые затем, в речах пророков обретали вид либо утешительных предречений, либо устрашающих картин неизбежного возмездия. Иногда содержание видений было столь сложно, многозначно и противоречиво, что превосходило способность пророка к их истолкованию. В подобных случаях они толковались как свидетельства слабости человеческого рассудка, теряющегося перед глубокомыслием тайных, сокровенных смыслов, причастных величию Господа. Пророки видели свое предназначение не столько в том, чтобы предсказывать конкретные факты, но в том, чтобы прозревать высшие смыслы в событиях, происходящих в настоящем и готовящихся совершиться в будущем.
Обладая незаурядным красноречием, силой психологического внушения, пророки рисовали перед внемлющими им слушателями яркие сцены, впечатляющие картины, насыщенные образами большой художественно-поэтической силы, которые никого не оставляли равнодушным. При этом они вещали не от себя лично, не от своего имени, а были уверены в том, что через них с народом говорит сам Господь, что Дух Божий овладевает ими, действует и вешает через них, используя их уста как рупор, как инструмент, звуки которого должны привлечь внимание народа. Поэтому пророка нередко называли «человеком Божиим».
Но люди далеко не всегда прислушивались к слову Божьему. Его грозный смысл не всегда достигал слуха тех, к кому был обращен. Часто люди просто не хотели верить звучащи м из уст пророков предупреждениям, поносили и побивали тех. Когда же пророчества сбывались, то исправлять что- либо было уже поздно.
Несмотря на то что за всеми пророками стоял Бог, использовавший их как свои орудия, пророчества каждого из них несли на себе отпечаток яркой личности и своеобразной судьбы конкретного пророка. Особенности темперамента, индивидуальное своеобразие выразительных языковых средств придавали каждому конкретному пророчеству неповторимый характер.
Израильские пророки сыграли важную роль в утверждении монотеистической веры, в формировании Библии как величайшего памятника духовной культуры. Первыми среди них были Авраам, Моисей, Самуил. За ними следовали Исайя, Иези- кииль, Иеремия, Даниил. К младшим ветхозаветным пророкам, выходившим друг за другом на историческую сцену в период с VIII по IV вв. до Р. X., относятся Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Аввакум, Софония, Аггей, Захария, Малахия. Время от времени Бог наделял пророческим даром отдельных женщин, и Библия рассказывает о пророчицах Деворе, Олда- ме, Мириам, Анне и др.
Миссия пророков, наделенных даром бо- говдохновенности и особой прозорливости, состояла в том, чтобы укреплять веру народа в Единосущного Творца мира, свидетельствовать об Его безмерном могуществе, предостерегать против языческих заблуждений и греховных соблазнов. В социальном плане это была воспитательная миссия, нацеленная на то, чтобы не давать злу безраздельно господствовать над умами и сердцами людей. Пророки прилагали огромные усилия и тратили колоссальную энергию на то, чтобы коллективная жизнь израильского народа не выходила за пределы норм богобоязненного, законопослушного существования, чтобы государственность сохраняла теократический характер. Они были суровыми и неподкупными стражами общественной нравственности, нелицеприятными судьями всех, кто пренебрегал ее нормами. Их выступления были пронизаны пафосом национальной гордости и несокрушимой веры в избранность еврейского народа.
Пророков мало занимало то, что происходит в природе, в звездных высях и морских глубинах. Естественный мир не был в их глазах средоточием столь же важных, острых и насущных проблем, как мир людей. Разум пророка подчинялся доминанте мистического жизневосприятия и имел, как правило, не натурфилософскую ориентацию, а историософскую, моралистическую направленность.
Через пророков в жизнь древних евреев вошли первоначальные нормы морали и права. Так, пророк Моисей принес им скрижали, на которых были выбиты десять данных Богом заповедей, которым каждый человек должен следовать в своей повседневной жизни. Пророки демонстрировали своим образом жизни пламенную веру, безупречную нравственность, полное самоотвержение и готовность вынести любые испытания во имя служения Богу. Поэтому их нравственный авторитет в израильском народе был чрезвычайно высок.
Благодаря пророкам сложился особый литературный жанр - пророческие речения. Его отличала поэтическая форма, повышенная эмоциональность высказываний, яркая метафоричность, использование контрастирующих, резко сменяющих друг друга образов, использование художественно-эстетических возможностей традиционных жанров - песен, притч, загадок.
Впоследствии, уже в литературе нового времени, пророческие речения, исчезнувшие как целостный, самостоятельный жанр религиозной поэзии, сохранились в виде отдельных вкраплений в творческой практике отдельных поэтов и писателей. Это были, как правило, художники, обладающие дарованиями гениев, наделенные сверхъестественной проницательностью, необычайно тонкой и чуткой интуицией. Среди русских художников-провидцев в их ряду на первом месте стоят М. Ю. Лермонтов и Ф. М. Достоевский. Если у Лермонтова, в силу краткости его жизненного пути, пророческий дар не успел развиться и проявиться в полной мере, то у Достоевского он обнаружился на самых разных уровнях его творческой жизни, начиная от обыденного общения, из которого он черпал материал для своих публицистических и художественных произведений. Великий романист испытывал огромный интерес к проблеме объяснения причин разнообразных катастроф и преступлений, которые далеко не всегда поддавались объяснениям в духе прямолинейной каузальной схематики. Эти затруднения заставляли Достоевского с большим вниманием относиться к различного рода предсказаниям и пророчествам. Сохранился его черновой автограф записей, не вошедших в летний, 1877 г., выпуск «Дневника писателя», где содержались пространные рассуждения о том, что абсолютное большинство современных людей, в том числе самых образованных, верят в способность отдельных личностей к предсказаниям. В библиотеке писателя имелась книга Сведенборга «О небесах, о мире духов и об аде», изданная в 1863 г. в Лейпциге, в переводе А.Н. Аксакова. Он с большим вниманием относился к сведениям об известной вещунье Ленорман, предсказавшей декабристу С. И. Муравьеву-Апостолу совершенно, казалось бы, невероятную, смерть на виселице. Его всерьез волновали вопросы следующего содержания: «Если действительно существует дар пророчества, то, как болезнь или как нормальное отправление? Если существует способность пророчества, то во всех ли людях, более или менее разумеется, или в самых редких случаях, из множества миллионов людей в одном каком-нибудь экземпляре?» (Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. Т. 25. - Л., 1983.- С. 63). Некогда древний, дохристианский мир, а впоследствии и христианская Европа верили в способность отдельных людей к пророчествам. С приходом века Просвещения, с распространением рационализма эту веру стали называть предрассудком. Наука заняла высокомерно-презрительную позицию по отношению к феномену пророчества. А между тем, полагал Достоевский, именно ученым следовало бы заняться этим феноменом вплотную. Без сомнения, люди обладают способностью к предчувствиям, которая в своих высших проявлениях может оборачиваться пророческим даром. По сей день в народе распространяется вера в существование дурного глаза, который не только прозревает, но и в некотором смысле предопределяет отрицательные явления в будущем. И Достоевский приводит характерный факт из собственного опыта: «... Нынешней весной один мой знакомый (не могу назвать его фамилии) зашел как-то по встретившемуся делу, на Охту, где не был почти пятнадцать лет. Прежде, и особенно в детстве своем, он часто бывал на Охте и даже жил там некоторое время. Естественно, в нем разгорелись воспоминания, и он даже нарочно пошел по одной из тамошних улиц, наиболее напоминающих ему минувшее. Через два часа, встретясь со мной и рассказывая свои впечатления, он мимоходом заметил, что даже подивился, как там, за целые пятнадцать лет, ничего не изменилось, те же дома и даже почти не постарели. «И странно даже, - прибавил он, - строение деревянное, в Петербурге так часто пожары, а там - благословенное место - ни одного-то пожара, все уцелело, и я, проходя, невольно даже об этом подумал». На другой день этот самый знакомый приносит мне газету и указывает место, где извещали, что вчера в таком-то часу на Охте, (то есть ровно два часа спустя как там был мой знакомый и именно в той самой улице, о которой он подумал о пожарах) сгорело восемь домов. Бесспорно случайность, и сомнения в том нет никакого, но так как этот знакомый и до того еще был уверен в своем черном глазе или в своей способности предчувствия, бессознательной угадки, и даже сам много раз перед тем и давно уже говорил мне об этой своей способности и рассказывал мне множество случаев с ним в этом роде, то и в этот раз он ... конечно остался и даже утвердился еще больше в своем убеждении. Положим, он сам смеется над этим, но все же продолжает веровать, как-то невольно, неотразимо» (Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. Т. 25. - С. 264).
Тайна причинных связей, заявляющих о себе в подобных случаях, скрыта от человеческого рассудка. Какие силы и куда ведут людей порой невозможно понять даже посредством усилий самого сильного разума. Действительное сцепление событий оказывается фантастичнее, чем в ином самом странном сне. Все эти вопросы попытался прояснить Дж. Данн в своей книге «Эксперимент со временем» (1920). Исследователь обратился к феномену пророческих сновидений, когда человек может увидеть во сне то, что произойдет через значительный отрезок времени с другим, живущим в отдалении от него человеком. В основу родившегося гипотетического объяснения была положена идея существования двух измерений, в которых человек пребывает. В одном из них он реально существует, а другое в отдельные моменты, когда его сознание пребывает в измененном состоянии, приоткрывается как объект наблюдения. Это второе измерение не имеет пространственных координат и допуска- етлюбые передвижения по временной шкале как в прошлое, так и в будущее. Естественным способом перехода сознания в это измененное состояние является сон. Так, человека посещают сновидения, которые впоследствии обнаруживают свой пророческий характер.
Достоевский задолго до Данна описал психодинамику подобных пророческих сновидений. Через картину сна, приснившегося Раскольникову на каторге, писатель-провидец узрел из XIX в. то ужасающее будущее, которое ожидало его многострадальную отчизну в XX столетии: «Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубин Азии в Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, - но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и все погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше» (Достоевский Ф. М. Поли, собр. соч. - Л., 1973. - С. 419-420).
Достоевский знал о своем провидческом даре и временами ему приходилось апеллировать к нему. Так случалось, когда его вынуждали защищать собственный творческий метод от нападок критики. И тогда он прямо говорил о том, что ему удавалось то, что недоступно другим, - «пророчить даже факты».
◘ Лит.: Данн Дж. Эксперимент со временем. - М., 2000; Лабковский С. Д. Поэзия пророков. - Берлин-Пг., 1923; Мауренбрехер М. Пророки. - Пб., 1919; Рижский М. И. Библейские пророки и библейские пророчества. - М., 1987; Соболев М. Пророческие книги Ветхого Завета. - М., 1899; Филарет (Дроздов). Пророческие книги Ветхого Завета. -М., 1874.